Дезинформация

В конце концов ракетный обман Хрущева, как и большинство других его внешнеполитических авантюр, обернулся против него самого. Временно поверив в существование разрыва в ракетном вооружении в пользу Москвы, США начали активно наращивать военную мощь и вскоре достигли подавляющего превосходства в ракетной технике. В то же время китайцы, принявшие «ракетный обман» Хрущева за чистую монету, не понимали, почему он не воспользовался своим преимуществом. Они заклеймили его «слабохарактерным» в отношении империализма и обвинили в отходе от коммунистических принципов.

Механизм был запущен и в конечном счете привел к всплеску критики в адрес Хрущеву, стоившему ему места у кормила власти. 14 октября 1964 года, менее чем через год после убийства Кеннеди, Хрущев был обвинен в «безрассудных интригах, опрометчивых решениях, действиях, оторванных от реальности, самонадеянности и руководстве силовыми методами» и смещен со своего поста {724}.

Много лет спустя покойному Хрущеву был нанесен последний сокрушительный удар: его сын Сергей стал гражданином США – страны, разгрому которой Хрущев посвятил всю свою жизнь. В 2000 году Сергей Хрущев издал толстую книгу, в которой попытался придать своему отцу человеческий облик {725}. Мне она кажется искренней и убедительной, но в ней показан совсем другой Хрущев – спокойный, миролюбивый и любящий. Впрочем, если моя собственная дочь, также получившая гражданство США, однажды захочет написать о своем отце книгу, она тоже не будет знать реалий моей карьеры в Румынии. Хотя она приходила ко мне в офис, который использовался агентами, действовавшими под прикрытием, и я часто водил ее в генеральский клуб службы Секуритате, ей ни разу не пришлось встретиться с тем, чем я на самом деле занимался как руководитель румынской разведки. Это входило в свод строгих правил, установленных Москвой.

К сожалению, мы продолжаем бороться с наследием того Хрущева, которого знал я, а не его сын.

Глава 3 Операция «Дракон»

Через четыре дня после убийства президента Кеннеди, 26 ноября 1963 года, генерал Сахаровский внезапно прилетел в Бухарест, явившийся его первой остановкой в стремительной поездке по основным «родственным» разведывательным службам. От него мы, сотрудники румынской разведки, узнали, что КГБ уже начал глобальную операцию по дезинформации с целью отвлечь внимание международной общественности от Москвы в связи с убийством Кеннеди и возложить всю ответственность за покушение на ЦРУ. Сам «товарищ», то есть Хрущев, хотел разъяснить всем «нашим родственным службам», что на текущий момент это первейшая и самая важная задача.

По словам Сахаровского, «товарищ» опасался, что если средства массовой информации США при поддержке общественности начнут указывать на Москву, то это может вылиться в ядерный конфликт. Фактор времени являлся ключевым. Сахаровский подчеркнул всю важность распространения нашей собственной версии убийства, прежде чем Вашингтон изложит свою точку зрения. Таким образом, наша машина дезинформации должна была заронить в незамутненные умы идею о виновности ЦРУ в гибели Кеннеди.

У нас в Департаменте внешней информации Румынии хватило ума не задавать Сахаровскому лишних вопросов: мы и так все знали.

Хрущев стал прибегать к этой тактике дезинформации (к обвинению ЦРУ в убийствах и похищениях, совершенных КГБ) после ХХ съезда КПСС, на котором он «разоблачил» преступления Сталина. Вопреки пристрастию КГБ к канцелярской работе, Хрущев распорядился, чтобы отныне сведения о всех операциях, связанных с мероприятиями по физической ликвидации и похищениям за рубежом, передавались ему исключительно в устной форме. Их запрещалось документально подтверждать на бумаге и следовало хранить в строжайшей тайне от Политбюро и остальных властных структур. Лишь сам «товарищ Хрущев» мог утверждать операции по физической ликвидации и похищениям за рубежом. Какими бы доказательствами ни располагали иностранные следователи, КГБ не должен был признавать своего участия в зарубежных убийствах и похищениях. Любые подобные свидетельства следовало немедленно отметать как нелепые обвинения.

И наконец, после каждой операции КГБ должен был тайно подбрасывать Западу «свидетельства» причастности к преступлению ЦРУ или какого-либо другого подходящего «врага», убивая, таким образом, по возможности сразу двух зайцев. О новой стратегии Хрущева вскоре после ХХ съезда нам рассказал генерал Иван Анисимович Фадеев, новый руководитель переименованного и значительно расширенного управления КГБ, отвечавшего за мероприятия по физической ликвидации за рубежом, прибывший в Бухарест для «обмена информацией».