Ди-джей 2 (СИ)

— Ленусик, знаешь?! — хозяйка каморки задумчиво провела помадой по губам, сострила забавную гримасу, затем растерла краску пальцами. Наконец облизав их, гордо произнесла. — А я, то же скоро поеду за границу.

— Ты? — придирчиво оглядели боевую подругу.

— Да, я. К нам в театр на репетицию приходил помощник испанского посла. Так вот, ему понравилось мое пение в арии из Сарсуэлы. Представляешь, он! лично подошёл, подарил огромный букет, поцеловал ручку и пригласил поучаствовать в конкурсе испанской песни. Обещал победителя конкурса, то есть меня, пригласить выступить в посольстве. А потом, организовать поездку в Испанию.

— Здорово. А конкурс серьезный?

— Так себе. Городской. Любительский. Запись для всех желающих. Про визит в посольство никто не знает. Из известных исполнителей, скорее всего, никого не будет. А если и будут, то он всё равно обещал, что я буду первой.

— Так, это он, подарил тебе пакетик с бульоном?

— Ага!

16

Высокий, породистый, красивый пожилой мужчина с прямой, подобно стиральной доске, спиной и прекрасной лысиной, которую он ранее для сцены частично укрывал наклейками или париками наконец-то добрался до телефона.

Глубоко вздохнул. Внутренне собрался, досчитал до десяти и… потянул руку к телефонной трубке.

— Алло, Ростислав Альбертович? — обратились к главному режиссеру, слегка нараспев, как читают стихи при поступлении в театральный ВУЗ.

— Меня хорошо слышно?

— Это Вениамин Вассерман, которого вы послали с личным заданием в оргкомитет городского конкурса испанской песни.

— Ростислав Альбертович, вы обещали вернуть меня в театр и дать одну из главных ролей в спектакле, если я выполню ваше поручение? Помните?

— Так вот, я всё сделал.

— Конечно. Всё, как и договаривались…

— …Председатель конкурса очень милая и приятная женщина. Зовут Любовь Константиновна. Познакомился с ней. Подружился. Обаял. Подарил бутылку шампанского, конфеты и два билета на ваш очередной спектакль. Более того, завтра с ней договорились прогуляться по набережной. Потом идём в кино. Думаю сводить её на какую-нибудь зарубежную трогательную мелодраматическую ленту. Такую, чтобы была пропитана, чувствами, переживаниями, постоянной борьбой сил добра и зла, происходящих внутри героев…

— Всё понял, товарищ Крутиков, не отвлекаться, говорить четко, по делу.

— …Как просили — всё узнал: кто будет участвовать, какие номера, очередность выступлений. Затем мы с Любовью Константиновной посидели, попили чаю. Договорились о том, что выступать последними, закрывать концерт, будете вы с «Березками».

— Да, конечно, прямо перед подведением итогов.

— Кстати, Ростислав Альбертович, вообразите себе такую трагикомедию — муж у Любы, гадкий — бездушный — никчёмный человечишка. Бросил её — одну — несчастную — в Москве — в пустой трехкомнатной квартире. УЖАС! Сам сбежал куда-то за Урал, на какую-то гидроэлектростанцию, подключать какие-то насосы. Дома нет — уже полгода и вернётся только в конце следующего месяца. А Любаша — она ведь женщина хрупкая, милая, воздушная — переполненная трагическим ужасом и одиночеством. А тут, я! — красавец — актёр — сердцеед — герой легкой лирико-иронической драмы… А у Любы такие огромные, дымящиеся синей дымкой глаза… — Улавливаете мою мысль?

— Кх-кх-мм… — закашляли в трубку, получив резкий ответ. — Ростислав Альбертович, простите, немного увлёкся, так сказать слишком вжился в роль… вошёл в образ.

— Да что вы, ни в коем случае, ничего лишнего, — говоривший стиснул зубы. Ощущение было такое, будто кто-то взял его за шиворот и возит физиономией по наждачной бумаге.

— И личного.

— Вы правы.

— Впредь, постараюсь учесть.

— Конечно, желаю. Сильно.

— Обязательно.

Ладони у актера стали влажными, начала мелко дрожать и дергаться левая нога. Чем крепче Вассерман прижимал её к стене телефонной будки, тем сильнее нога пульсировала и стучала коленкой по стеклу.

— Вы мне — как отец родной. Я для вас всё сделаю, всё выполню. Очень хочется вернуться в театр! Снова служить музе, выступать, радовать публику.

— Пить? — бросил.

— Гулять по бабам? — тоже.

— По вечерам?

— Дома — один. Читаю бессмертные творения Шекспира — учу роли. Соседи характеризуют — только с положительной стороны.

— Договорились, — шумно перевели дыхание. — Зайду, в понедельник.

— Один момент, Ростислав Альбертович, хотел уточнить… Как?! Почему?! Зачем?! Вы!!! Гений театральных постановок — согласились выступать в зрительном зале кинотеатра? Там же ни кулис, ни декораций, даже сцены, как таковой — НЕТ? Один голый, белый экран на огроменный полуторатысячный зал?

— А вы, не знали, что конкурс пройдет в кинотеатре? — воскликнули, прищурив глаз и переломив одну бровь.

— Так, вроде, во всех документах, подробно, написано.

— Ростислав Альбертович, почему молчите? Какое ужасное несчастье! Может быть, поговорить с Любочкой?

— Алло? Где вы, алло?

— Пи-пи-пи-пи…

17

«Какая скука, этот конкурс!» — почетная гостья мероприятия Грэсия Круз, племянница испанского посла, скучала в первом ряду с «кислой миной» на лице.