Ди - охотник на людей (СИ)

— Он не посмеет вмешаться, а будет сидеть на трибуне и смотреть, как оборотни рвут его прекрасную Шарлотту на куски, — с кривой усмешкой заявил Раду. — Он приглашён, и если его не будет к началу, ты притащишь его силой, Рей.

— Какая жалость, а я мечтал заняться великим охотником Ди, — заявил Рей-Гинсей, обращаясь к принцу. — Его мастерство известно во всём Фронтире. Хотел бы я сразиться с ним.

— Я не считаю Ди великим, но его стоит поостеречься даже тебе, — напомнил Раду, оставаясь твёрдым. Идти на поводу у своего слуги он не собирался. — Ди и всех, кто будет ему помогать, возьмёт на себя Биллнот со своим отрядом. Ты можешь им помочь, но твоя первостепенная задача — Майерлинг. Он много лет служил тренером дампиров, так что этот Аристократ — весьма достойный противник.

— Как прикажете, Ваше Высочество, — покорно согласился Рей.

— Я уже принял некоторые меры, для того, чтобы ослабить нашего противника, — поделился Раду со своими последователями. — Завтрашней ночью некоторых дампиров будет ждать неприятный сюрприз. Что же касается оставшихся членов клана Маркусов — о них можно забыть. Не важно, насколько они умелы, в городе Знати им не выжить и не победить. Если они как-то связаны с Ди и Майерлингом, то станут аперитивом для оборотней во время завтрашней казни.

— Вы очень щедры, милорд, — сказала Лармика с улыбкой посмотрев на Гару. Оборотень обнажил зубастый рот в ухмылке, будто угощение ему предложили прямо сейчас.

— Итак, если мы поделились последней информацией о наших недругах, завершим совет, — произнёс Раду, оглядев союзников. Возражающих среди них не было.

Снова притянув к себе чашу, Раду взял её в свои руки. Сосуд приятно грел ледяные пальцы Аристократа. Принц приложил череп к своим губам и сделал пару глотков тягучей крови. Эта кровь была так не похожа на кровь простолюдинов, гораздо более насыщенная и пряная на вкус, она мигом распространилась по всему телу Аристократа. Пока чаша переходила по кругу из рук в руки, Раду смаковал кровь во рту, пытаясь выделить оттенки крови, чтобы прочувствовать каждого из своих слуг. Этот ритуал должен был связать их не только мыслями, но и телами. Они стали едины.

Чаша опустела, и Раду, не касаясь черепа руками, вернул его в центр стола. Совет был окончен.

— Тихо, тихо, дурные девки, он уснул, — заговорщицким шёпотом произнесла Лина Белан, грозя служанкам кулаком.

Пятеро девушек в холщовых платьях, стоящие полукругом вокруг носилок, на которые был уложен бледный юноша, захихикали, прикрывая рты ладонями. Лейла, тоже находящаяся подле брата, благодарно улыбнулась. Всё, что охотница знала о Лине — это то, что она работала в лаборатории со столичными гениями и сама была их экспериментом. Однако эта девушка, никогда не снимавшая очков с широкими затемнёнными линзами, даже в таком тускло освещённом помещении, как корпус слуг, очень помогла Лейле и Грову. Лине не доверяли экспериментировать над живыми организмами, поэтому она с радостью откликнулась, когда к ней прибежали дворцовые служанки с просьбой помочь новенькой.

Лина привезла носилки на колёсах и одеяло с обогревом, чтобы её новому пациенту было удобнее, а затем вколола Гровеку несколько порций питательного состава с неутверждённой формулой, потому, что его было проще взять незаметно, и зарядила аккумуляторы в его приборах. Под утро убедившись, что состояние Грова нормализовалось, Лина наказала Лейле и служанкам его не беспокоить, а затем незаметно ушла. Лейла даже не успела поблагодарить новую знакомую.

Убедившись, что Гров дышит ровно, она оставила его в общей спальне слуг, а затем, вместе с остальными служанками, ответственными за мытьё посуды, вернулась к работе. В большой ванне плавали сотни хрустальных бокалов, стаканов, кувшинов и пиал. Те девушки, которые позвали на помощь Лину и не меньше самой Лейлы беспокоились о здоровье Грова, работали рядом с ней: две мыли бокалы и три их вытирали. Служанки были молоденькими и весело щебетали за работой о жизни, которой у них никогда не будет. Поскольку они не вышли лицами или фигурами, их не определили в увеселительные дома, но долгой и счастливой их жизнь уже не будет. Лейла могла бы даже сказать, что подружилась бы с некоторыми из этих девушек, в другом месте и в другое время. Они ещё не растеряли те остатки человечности, которые были чужды тем слугам, что трудились на благо Знати многие годы.