DIA

Это чувство, когда тебя заполняет ужасом и эйфорическим восторгом от тел, зажимающих так, что трудно дышать. И от дыма – тоже трудно дышать. Один из танцующих протянул вместо сигареты явно что-то другое. Со сладким запахом вожделенного катарсиса. Наполнение скрутки было совсем легким, но Диа, не сделав и затяжки как следует, рассмеялся. Закашлялся, сгибаясь пополам. Все же такими вещами он никогда не увлекался. Ему было мерзко от одной мысли о прикосновении губ к этой дряни. Но ощущение откликалось его тяге к саморазрушению сегодня. Кто-то заботливый отвел его к барной стойке. Кто-то дружелюбный купил алкоголь.

Диа даже не посмотрел, что в стекле.

На краю остался след помады. «Красный бархат», оттенок сезона от Донателлы Герры. Горло обожгло сладостью, сжало так хорошо, что захотелось запрокинуть голову, раскачиваясь в такт музыке.

Музыка хреновая.

Та самая, что в топах чартов. Та, что рвет колонки, и грудь начинает биться вместе с ней, как натянутый барабан. Сердце сходит с ума, пытается выбраться наружу. Поэтому Диа оказался не против, когда чьи-то руки потянули за края одежды – разорвать и распахнуться, растянуть майку, стать оборотнем и дышать паром в глубоком лесу за городом.

До леса так долго.

Диа веселился вместе с незнакомой компанией и пошатнулся на каблуках, когда незнакомая рука потянула за шлевку ремня. Они танцевали так, будто завтра апокалипсис. Как будто они – тот шабаш, что его призовет. Сотни незнакомцев и нежных красавиц, с десятками из которых успеет потанцевать за ночь.

Диа не заметил, как к нему подобрались ближе. Не почувствовал ничего, даже оказавшись притянутым к чужому телу, даже позволив поцелуй. Получилось грубо, резко, не размыкая губ, не закрывая глаза. Напротив все равно одни цветные пятна.

Остался привкус лакрицы. Абсент.

От количества выпитого горели внутренности, гудела голова, мерзко слабели руки.

Блядь, как хреново. Переборщил, потерял меру. Проблеваться бы где-нибудь за углом, выползти отсюда. Колени вот только дрожат. Остается шататься на месте в коллективном трансе, воздевать руки к божественному потолку с вереницами темных труб. Интересно, по ним можно ползать? Там, по трубам. Красться, как супергерой, или секретный агент, или кошка. Кошки не носят ошейников и цепей. А у него цепи такие тяжелые. Блестят бриллиантами, белым золотом. Наверное, такие украли бы даже у секретного агента. Или супергероя. И тем более у кошки.

В клубах целуют редко. Обычно боятся подхватить заразу и все такое. Сейчас псевдозабота о собственном здоровье попыталась потеснить умение напиться в хлам и конкуренции не выдержала. Какое тут здоровье? Руки вытянулись на плечи фигуры без возраста и внятных человеческих очертаний. Диа редко смотрел на своих случайных знакомых. Он закрыл глаза, ударился бедрами о чужие, как волна о пирс. Подхватил и прижался крепко, продолжая поцелуй-столкновение.

Если бы можно было упасть на первого встречного и попросить забрать с этой планеты… Диа все равно никогда так не сделал бы. Следующий трек он знал очень хорошо, на удивление, одна из любимых песен. Его собственных.

Диа кружился, подпевал беззвучно, ударял копной белых волос. По лицу. Кого-то. Может, не одного. Девчонка заверещала. Ее коренастый приятель подхватил его, утащил к себе в компанию, влил в рот мутно-белое зелье из своего бокала. Потекло по груди и по горлу. Улыбаться почти легко, когда происходящее превращается в полный сюр, достигает неопределимой степени абсурда.

Здесь как в аду. Горячо, уютно, понятно, правильно, громко и похоже на пытку, на агонию. За сегодня не видел ни одного лица здесь. И почти забыл те, что видел не здесь. Как. Хорошо.

Диа не задерживался ни с кем рядом дольше минуты. Нельзя. Поэтому их и десятки, поэтому не важны лица. Клубы для этого не нужны. Те, кто думает подцепить в клубе любовь всей своей жизни, могут подцепить только венерическое.

В кармане завибрировало.

Он чертыхнулся, закатывая глаза. Не заблочен только один номер, и на него лучше ответить. Крестный всеотец взывает. Слишком широким и уверенным для пьяного человека шагом Диа направился к выходу для персонала. В переулке должно быть тише, и фотоохотники доставать не станут – все стерегут проходную.

Стоило ответить «да», как трубку бросили. Губа дернулась. Диа непонимающе пялился на экран, пока в пальцах подрагивала сигарета. Он успел выкурить половину.

Ему накинули на шею веревку, дали под дых кулаком, зажали рот мокрой тряпкой. «Хлороформ», – догадался Диа. К сожалению, в случае с хлороформом догадки уже не спасают. Но сожалений Диа и не испытывал.

Один из минусов алкоголя – тебе плевать. Наступает не то чтобы настоящее бесстрашие, а как сказать… Смерть не воспринимается с негативной окраской. Притупляется чувство опасности, тревожные сигналы всякие сигнализируют разве что о новых способах обрести покой и облегчение. Короче: у мертвых голова не болит.