Дьяболик

– Ах, вот в чем тут дело! – вскинулась Циния, переводя острый взгляд с внука на меня, как будто до нее только сейчас дошло, что мы – союзники. – Интересный же у вас союз: ты привязался к дьяболику, а несвязанный дьяболик – привязался к тебе? Знаешь ли, Тайрус, я вряд ли это потерплю. Если ты действительно хочешь меня слушаться, ты женишься на той, кого выберу я.

– Почему именно Элантра Пасус? – спросил он.

– Этой империей должны править гелионики, – просто ответила Циния. – Я не знаю твоих наклонностей, Тайрус, и знать не хочу, но Элантра свяжет тебя с правильной партией. Будущее галактики зависит от нашей силы. Не только от силы империи, но и от силы грандства. Мы должны показать излишним, что им с нами не тягаться.

– Да будет так, бабушка. Элантра так Элантра. Мы союзники?

Довольно долго Циния молчала, потом сказала:

– Я скоро дам тебе свой ответ.

Мы с Тайрусом переглянулись. Он медленно кивнул. Мы оба понимали: императрица дает нам понять, что наша судьба – в ее руках. И какой будет эта судьба – она пока не решила.

Глава 43

Самое интересное в Тайрусе – это то, что даже в момент смертельной опасности его лицо оставалось спокойным. Другие люди демонстрировали совершенно иные физиологические реакции: они бледнели, принимались дрожать.

Он удалился в свой кабинет на «Александрии», пробормотав что-то о нежелательности «окон, выходящих в космос». Только его широкие плечи выглядели напряженными, когда он наливал себе бокал вина. Сделав большой глоток, он швырнул бокалом в голографический камин. Брызнули осколки. Тайрус повернулся ко мне с горящими глазами.

– Скажи мне, о чем ты только думала? – Его голос, в отличие от лица, был абсолютно спокоен. – Мы же оба могли дышать! Если бы бабушкины люди явились на несколько секунд позже, ты бы была мертва.

– Ты – будущий император, я – дьяболик. Твоя жизнь важнее моей.

Я уставилась на него, не понимая, почему нужно объяснять ему очевидные вещи. Он не мог понять, что я не просто отказалась от собственной жизни. Я покинула Донию. Сделала это ради него, защищая до последнего. И он еще смеет на меня злиться?

– А если бы люди Цинии пришли на несколько часов позже? – заметила я. – Ты был бы мертв, поскольку отказался признать необходимость моей жертвы. Я это понимала. И сделала так, как было правильно.

– Но я приказал тебе не делать этого!

– Что это ты тут раскомандовался? Ты мне не хозяин, мы – союзники. Я приняла решение, правильное решение! Будущему правителю следует понимать подобные вещи!

– Необходимость жертвы? – взревел Тайрус. – Я уже принес множество жертв! Так что не смей говорить, будто я не знаю, что такое жертвы. – Он машинально провел рукой по волосам. – Я пожертвовал годами жизни, строя из себя идиота. Пожертвовал местью ради того, чтобы выжить и изменить то, что куда важнее мести. Я знаю, что такое жертвы! А теперь согласился жениться на стерве, которую мне подобрала бабка. О, я отлично знаю, что такое жертвы! Но твою жертву я принимать не хочу. Я никогда не пожертвую твоей жизнью и тебе не позволю! – Он подошел вплотную и сжал мое лицо ладонями, отчаянно глядя мне в глаза. – Ты отказалась от своей жизни ради меня. Больше я такого не допущу. Я не вынесу, если ты это сделаешь!

Я вспомнила тот безумный поцелуй в барокамере, то странное сумасшествие, охватившее нас в предчувствии скорой смерти от удушья. «Поняла?» – спросил он. Нет, я ничего не понимала. Закрыла глаза, не чувствуя ничего, кроме тепла его рук.

– Итак, ты женишься на Элантре.

– Похоже на то, – резко сказал он.

– Поздравляю, ваша светлость, – рявкнула я, вырываясь. – Надеюсь, тебе удастся прожить несколько лет, прежде чем она тебя убьет.

– Да, в тот день, когда Элантра это сделает, она станет истинной Домитриан, – горько рассмеялся он, и его лицо несколько смягчилось. – Совсем скоро наш договор завершится, и ты будешь вольна делать что тебе вздумается. Сможешь бросить все и убраться подальше.

Меня посетила какая-то странная эмоция: слишком темная для гнева и слишком острая для боли. Я ненавидела его за то, что он заставлял меня испытывать подобное. Сжала кулаки и произнесла, стараясь говорить спокойно:

– С удовольствием. А сейчас посторонись и дай мне пройти.

– И куда же ты собралась? – Тайрус набычился и не сдвинулся с места.

– Домой.

– Нет, я имею в виду потом, Немезида, когда все закончится. – Он сжал зубы.

– Не твое дело.

– Если у тебя нет плана и конкретного места, куда пойти, то мое.

– Нет, сама как-нибудь разберусь. Желаю счастья тебе и твоей будущей супруге.

Кипя от ярости, я отвернулась. Если бы мне только удалось стереть из памяти его губы и тот поцелуй в тусклом свете барокамеры! Зачем, ну зачем он меня поцеловал? Для чего опять все запутал? Мне хотелось уйти, но что-то меня останавливало. Наверное, воспоминание о последних мгновеньях перед тем, как я потеряла сознание. В тот момент я поняла, что меня вел страх, страх и ничего, кроме страха. Мне не хотелось, чтобы он мною руководил. Я повернулась к Тайрусу.