Дьяболик

– Сказать тебе, почему я хочу тебя покинуть? – тихо произнесла я. – Потому, что ты делаешь ошибку, женясь на Элантре. Да, ты завоюешь трон, твоя бабка будет тебя поддерживать, но ты никогда не сможешь доверять своей жене. Ты не будешь чувствовать себя в безопасности даже в собственной постели. Ты заслуживаешь лучшей судьбы, Тайрус. И я не желаю смотреть на все это. Так что я буду очень тебе благодарна, ваша светлость, очень-очень благодарна, если меня здесь не будет!

– А почему все это тебя беспокоит? – Он подошел ко мне, взял за плечи и пристально взглянул в глаза.

– Как ты смеешь спрашивать такое? – накинулась я на него. – То говоришь со мной как с человеком, то вдруг забываешь, что у меня есть чувства! Уж выбери что-нибудь одно! Тебе кажется странным, что меня заботит твое благополучие? Что я могу…

Я в ужасе осеклась. Его пальцы впились в мое плечо.

– И что же ты можешь? Скажи, что, Немезида?

В горле у меня встал комок, никак не получалось произнести эти предательские слова: «Что я могу тебя любить».

– Немезида, – мягко сказал Тайрус, – на корабле ты говорила, что никогда не испытывала настоящих эмоций. Что ты не в состоянии ощутить даже сотую долю той привязанности, которую я чувствую к тебе. – Он притянул меня ближе, наши губы почти соприкоснулись. – Так ты мне солгала?

Ком в горле все не исчезал.

– Скажи мне честно. Пожалуйста, просто скажи, говорила ли ты тогда правду, и я никогда тебя больше об этом не спрошу.

– Я сказала… – слова приходилось вытягивать будто клещами. – Ложь.

– Итак, – он провел пальцем по моим губам, и его глаза вспыхнули, – ты испытываешь чувства. Значит ли это, что твои чувства ко мне такие же, как и мои к тебе?

Я не могла отвести глаз. Воспоминание о поцелуе в барокамере прожигало меня насквозь.

– А ты действительно их испытываешь? – прошептала я.

– Действительно. И буду испытывать всегда.

На меня снова накатил страх, но я не хотела больше быть трусихой. Хватит!

– Тогда не женись на Элантре, Тайрус. Я этого не хочу.

– Значит, не женюсь, – улыбнулся он.

Его губы накрыли мои, он страстно прижал меня к своему стройному, поджарому телу. Сильная ладонь легла мне на затылок. И я приникла к его груди, обняв так крепко, словно хотела сделать наши тела единым целым. Короткая щетинка на лице Тайруса царапала мне щеку. Его губы решительно раздвинули мои, наши языки переплелись. Каждая клеточка его горячего тела притягивала меня как магнит. Я утратила ощущение времени и пространства и приняла, наконец, эти чувства, которых жаждала, как наркотика, с тех самых пор, когда Тайрус меня целовал в последний раз.

Он обнял меня и притиснул к столу, его сухие губы скользнули по моей шее. Я провела пальцами по его рыжим волосам и вцепилась так сильно, как сама от себя не ожидала. Он был моим, только моим. Он, блестящим умом и хитростью сохранивший себе жизнь, теперь бросал вызов Цинии, отказавшись жениться на Элантре.

– Ты… любишь меня? – спросила я, едва смея произносить слова, неприменимые к дьяболику, и успела испугаться, пока через несколько томительных мгновений он не ответил:

– Да, я люблю тебя, – и посмотрел на меня яростным немигающим взглядом. – Я полюбил тебя, еще когда мы взлетали с Люмины. Любил, когда мы боролись, чтобы не погибнуть в открытом космосе, и когда делились последним глотком воздуха. Ты смелая, честная и сильная, ты единственная, которая видит меня таким, каков я есть. Скажи, что тоже меня любишь.

– Да, я люблю тебя, Тайрус, – ответила я, чувствуя, что меня поглотила великая волна уверенности.

Его спокойный, осторожный характер был так не похож на мои повадки. Способность видеть на десять шагов вперед отличалась от моей порывистости. То, что он считал меня человеком и не обращался со мною как с низшей тварью, несмотря на то что по рождению был выше других на голову. Отказался пожертвовать жизнью дьяболика, чтобы выжить самому… Все это значило так много. Никто другой никогда не смог бы занять место Тайруса в моей жизни. Я любила его так же сильно, как любила Сидонию, но эта любовь была совершенно другой, непохожей на ту, которую я чувствовала к ней. Это были голод и жажда, потребность, которую я никогда не испытывала прежде.

Губы Тайруса вновь прижались к моим, вырывая у меня поцелуи, но мои мысли уже приняли иной оборот: Сидония. Сидония, которая хотела вернуться и заново отстроить крепость Эмпиреанов. Теперь я не могла даже помыслить о подобном, но ведь остаться с Тайрусом означало покинуть Сидонию. Я должна буду выбирать.

Прежде подобный выбор был бы очевиден. Теперь же… Теперь, когда я впервые в жизни почувствовала себя полноценной и любимой… Я не знала, как поступить. Однако что бы ни случилось, Сидония должна получить назад свое имя. Это очевидно. Именно здесь коренилась невозможность принятия нужного решения.

– Тайрус, мне нужно тебе кое в чем признаться. Это может все изменить.