Диаборн (ЛП)

— Что еще нам нужно сделать для нее? — спросил я. Мне казалось невозможным, чтобы после всего, через что она прошла, и с все еще не зажившей раной на груди, он дал хорошие прогнозы о ее выздоровлении и отправлял ее в путь. Возможно, таким был их образ жизни.

«Их образ жизни».

«Наш образ жизни».

— Я бы просто предложил вам посторониться земель Рейборн и, возможно, любых других земель, на которых, по вашему мнению, вас могут подстрелить, — он застегнул свой небольшой черный чемодан. — По крайней мере, до Рождества. Может быть, стоит потратить немного больше времени на изучение Running Deer Park (прим. олений заповедник). Черт, он назван в вашу честь.

Уиллоу усмехнулась.

— Я постараюсь, но это меня напрягает.

— Я знаю. И это доказательство того, что бороться с судьбой нехорошо, — он повернулся к двери. — Я буду поблизости, чтобы убедиться, что вы двое успешно обратились, а после уйду через парадную дверь.

— Клайв? — позвала Уиллоу. — Хотели бы Вы забрать все вещи Дженис? В подвале их полно, Вы и сами это видели, и мне нужно найти хороший дом для всех ее вещей.

Клайв на мгновение задумался, а затем кивнул.

— Я возьму все, кроме книг… их ты должна оставить. У меня слишком много плохих воспоминаний, связанных с ними. А я предпочитаю помнить только о хорошем.

— Понимаю. Я сохраню их для Вас на случай, если Вы передумаете. Через несколько дней мы сможем принести вам остальное.

«Вещи Дженис. Книги, полные плохих воспоминаний». Я тупо уставился на них, не понимая, о чем они говорили.

Клайв был прав. Мне нужно было многому научиться.

— Готов? — спросила она.

— Я думаю, да.

Улыбка на лице Уиллоу стоила того. Мне не нужно было иметь ее способностей эмпата, чтобы знать, что она действительно была в восторге от перспективы пойти туда со мной. Ее глаза загорелись обещанием многих полуночных пробежек.

— Пошли, — сказала она, пытаясь сесть.

— Притормози, — сказал я, осторожно подхватывая ее на руки, оставляя простыню на ее груди. В конце концов, Клайв тоже смотрел. Если она считает, что мне все равно, что она расхаживает голышом перед мужчинами… даже пожилыми… то ей стоит кое-что выучить.

Клайв фыркнул.

— Ты привыкнешь к этому. Готов поспорить, что половина города видела ее голой.

— Так вот, это неправда, — запротестовала она. — Я очень осторожна. Я — оборотень, а не эксгибиционистка. Но я рада видеть, что все вернулись к своим старым «Я».

Морщинистое старое лицо Клайва расплылось в улыбке.

— Некоторые вещи никогда не меняются, независимо от того, что я видел.

— Отлично. С меня достаточно вас двоих. Мы тратим время впустую.

Я пронес ее через дом и через черный ход. Оставив Клайва позади, мы пересекли газон.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.

— Я буду в порядке. Более важный вопрос: как ты себя чувствуешь?

Я не считаю, что мое эмоциональное здоровье было более важным, чем ее физическое, но Уиллоу всегда больше беспокоилась обо мне, чем о себе самой.

— Разве ты не знаешь?

Она ответила с лукавой усмешкой.

— Может быть, но я предпочла бы услышать об этом от тебя.

Я проглотил свою гордость, и все прошло на удивление хорошо.

— Ну, я нервничаю. Тревожусь. Испуган. Я делаю тебе больно?

Она покачала головой, и ее мягкие каштановые волосы коснулись моего плеча.

— Я почти уверена, что заклятье снято.

— Заклятье? — я остановился у ручья. — Ты готова встать?

— Да, — я осторожно поставил ее на ноги, но не отпустил, пока не убедился, что она может стоять самостоятельно. Простыня соскользнула на землю, и теперь она стояла голая и совершенно не стыдящаяся этого. — Давай сделаем это, — сказала она. — Мои ноги мерзнут.

Я даже не замечал, что и мои тоже, пока она не произнесла это вслух.

— Как насчет моих шорт?

— Они тебе нравятся?

— Ну, да, наверное.

— Тогда сними их, — она поиграла бровями. — Шутки в сторону. Если ты этого не сделаешь, они порвутся в клочья.

Я провел пальцами вдоль пояса, вдруг смутившись.

— Я видела тебя голым, Куинн. В доме и здесь. Поверь мне, тебе нечего стыдиться.

Это ей нечего стыдиться. Ее бледная кожа светилась в бледном лунном свете, который был ярче снега. Небольшие, но совершенные груди указывали на меня в холодном ночном воздухе. Я поедал ее своими глазами. С головы до ног я поклонялся ей, мои глаза задерживались на тех местах, которые я только начал исследовать.

— О, у нас будет много времени для этого, когда мы вернемся. Обратись со мной, и я покажу тебе все.

«Просто пожелай это».