Диадема

Стоявший на берегу «Журавль» сверлил клювом юг в гордом одиночестве. Его стрела оставалась выдвинутой на максимально возможное расстояние. Хотя смысла в этом было уже немного. В Ликане не имелось никого, кому бы сейчас пришло в голову по ней забраться. Кран наглухо сел брюхом на твердь, погрузив передние колеса в ядовитое болото, где они постепенно плесневели и растворялись в невообразимой диффузии с неоткрытыми химическими элементами.

Размещенная рядом радиостанция продолжала смотреть тарелкой в сторону осиротевшей станции канатной дороги, уже не в силах передать сигнал на Большую землю из-за схлопнувшегося прохода. Брошенные рядом инструменты и запчасти должны были остаться навсегда бесхозными. Не было никакой причины появиться тут живому существу.

Поэтому, когда из тумана возник сильно хромающий человек, отреагировать на его приход было некому.

Человек хрипло дышал, держась за грудь правой рукой. Левая висела плетью. Он скрипел зубами, шумно дышал, но не сдавался, как человек, все еще имеющий цель.

Добравшись до «Журавля», он оперся о гусеницу, тяжело уселся на нее.

– Джет! – заорал он, закашлявшись. – Я знаю, что ты здесь…

Из ядовитого болота медленно выплыл металлический шар. Он покрутился на месте, сбрасывая с себя остатки жидкости, пока не превратился в идеально чистый. Поплыл по воздуху на берег, по пути трансформируясь в человеческую фигуру. На землю ступил уже серебристый человек, подобный идеальной статуе.

– Чего кричишь, Фарадей? – спросил он невозмутимо. Его голос звучал словно синтезированный волшебными алгоритмами мироздания. – Что, не сработал твой план?

– Пошел ты. – Фарадей согнулся от приступа боли – дали о себе знать сломанные ребра.

– Да ты совсем плох, – произнес Джетмаг. – Никто тебе не помог в Ликане, верно? Прошел мимо Бара, а к Джону не заглянул. Солдат твоих порешили. Кадет тебя сразу пошлет. А то и расстреляет на подходе. Никто тебя не любит, Фарадей. Переоценил ты себя. И напомню, что я предупреждал.

– Как же ты любишь болтать, – прошипел Фарадей. – Всегда был умный, зараза.

– Как? – картинно удивилась статуя. – Я тебе не нравлюсь? А чего тогда приперся? Подох бы где-нибудь в кустах. И поминай как звали. Хотя знаешь… поминать-то некому. И я бы о тебе забыл, если бы мог. Но, к сожалению, память у меня теперь идеальная.

– Девчонка открыла проход, – сказал Фарадей.

– Вот как? – Магнит придвинулся ближе. Его литые глаза отдавали блеском, отражая лишь свет с оранжевого неба. – Не знал. Но всегда верил в нее. Похоже, не зря я ей помог уконтрапупить твоих пятерых оленей, верно?

– Я за этим и пришел, – сказал Фарадей жадно. – Сдохнуть в кустах – не мое… Сделал бы сам, если бы стояла Фаза Земли. Но не в Огне! Не хочу быть зомби. Хочу магнитом! А ты… уникален. Я тоже заслуживаю большего! Ты не можешь мне отказать!

– Отказать в чем? – полюбопытствовал Джетмаг. – Добить тебя, чтоб не мучился?

– Да! – Из последних сил Фарадей поднялся. Чтобы удержаться на одной ноге, сил его тела пока хватало. Чтобы оторваться от «Журавля» и стоять прямо, понадобилась уже сила духа.

– А ты не сдаешься, – похвалил Джетмаг. – От аномалии помереть желаешь или от меня. Чтобы тоже стать магом. А вот зомом не хочешь. Хм… Интересно, догадался ли Демьян, чего ты хочешь для себя…

– Догадался, – злобно выплюнул Фарадей. – У меня все забрали. Только это осталось… хочу стать как ты. Слиться с Ликаном. Перенести в него сознание. Продолжить дело.

– Понял, – спокойно сказал магнит. – Это, конечно, устроить нетрудно. И даже справедливо. Ведь, в конце концов, это же ты убил меня. Только почему ты думаешь, что я соглашусь? Может, я тебя простил? Не подумал о таком раскладе?

Фарадей кашлянул.

– Не смей мне отказывать, – прохрипел он. – Я создал тебя. Всему обучил… кем ты был до меня? Никем! А те, кто пролез в Липецк, – все равно не справятся. И ты сам это знаешь.

– Знаю, – согласился маг. – Если я им не помогу, конечно же.

– Ты не можешь вмешаться! Ты порождение Ликана!

– Но для себя ты помощи все же требуешь, – поддел его Джетмаг.

Фарадей не ответил. Он продолжал злобно смотреть в ожидании исполнения своего приказа.

– Стало быть, ты настаиваешь, чтобы тебя убил именно я, – сказал металлический человек. – Что ж, будь по-твоему.

Он шагнул к гусенице «Журавля», по пути преобразуя свои очертания. Металлическая поверхность заменилась на естественные краски. Лицо и руки приобрели оттенок человеческой кожи, на голове появились волосы, на теле материализовалась одежда. Когда Джетмаг сунул руку под гусеницу и вытащил оттуда спрятанный рюкзак, он уже выглядел неотличимо от человека.

– Что там? – требовательно спросил Фарадей.

– Обычный схрон проводников, – ответил магнит. – Ничего особенного.

Он встряхнул рюкзак, начал вытаскивать оттуда предметы один за другим. На землю легли по очереди колода карт, старый тетрис, губная гармошка и потрепанный бульварный роман в мягкой обложке.

– Мои шмотки, – пояснил он, встретив дикий взгляд Фарадея. – Заныкал, перед тем как полезть на стрелу. Не люблю скучать, знаешь ли.