Дядя Фред весенней порой

– Не за что, мой дорогой. Диллинворт – человек со странностями. Я не ошибся?

– Нет.

– Я слышал, что он гонялся за мышами с охотничьим ружьем.

– Гонялся.

– Печально. Каково семье, а? И мышам. Надо было вызвать меня.

– Они вызывали.

– Простите?

– Они вас вызывали.

– Не припомню.

– Вполне естественно.

Руперт Бакстер откинулся в кресле, сложив кончики пальцев. Мартышке казалось, что, если бы не другой овал, он был бы в точности похож на Шерлока Холмса.

– Когда я встретил настоящего сэра Родерика, – продолжал секретарь, – он меня не узнал, но я узнал его сразу. Он почти не изменился.

Лорд Икенхем поднял брови:

– Вы хотите сказать, что я не сэр Родерик?

– Да.

– Так, так, так… Значит, я – самозванец и обманщик?

– Да.

– Как вы правы, мой дорогой! – воскликнул пятый граф. – Ах, как же вы правы!

Руперт Бакстер немного растерялся.

– Я не знаю, кто вы… – начал он.

– Зовите меня дядей Фредом.

– Не буду! – возразил секретарь, утешаясь видом Мартышки. Вот это разоблаченный обман, приятно посмотреть.

– Ваше право, – признал граф.

– Вы страшно рискуете, – сказал Бакстер. – Многие знают в лицо такого известного врача.

– Сурово, но верно. Как лучше усы, вот так? Или вот так?

Нетерпеливым жестом Бакстер дал понять, что он Немезида, а не знаток мужской красоты.

– Вероятно, – сказал он, – вы хотите узнать расписание поездов.

– Молочный поезд есть? – спросил Мартышка.

– Возможно, – отвечал Бакстер, – но я бы посоветовал 8.20 утра.

Лорд Икенхем удивился:

– Вы говорите так, словно мы уезжаем.

– А вы не уезжаете?

– Нет. Разве вы не сохраните нашу маленькую тайну?

– Я выдам вас немедленно.

– Даже если я докажу, что мы не воры? Мы здесь, чтобы соединить…

– Ваши намерения меня не интересуют.

Лорд Икенхем покрутил усы. Он думал.

– Так, так, так, так… Вы жестокий человек, Бакстер.

– Я выполняю мой долг.

– Не всегда. Как насчет бала?

– Что вы имеете в виду?

– Хорес заметил вас в Альберт-Холле.

– Хорес!

– Именно. Да, сейчас его свидетельству не верят, но почему? Потому что герцог видел своими глазами, как он принял незнакомцев за своих друзей. Вы меня выдаете – я признаю, что это именно те, кого он назвал, – герцог понимает, что у Хореса нет галлюцинаций, – и выгоняет вас. Что тогда?

Он замолчал. Мартышка в своем углу расцвел, словно политый водою цветок. Пока дядя говорил, глаза его наполнялись тем собачьим благоговением, с которым он далеко не всегда смотрел на пятого графа.

– Вот это да! – выговорил он. – Р-р-раз – и готово! Наповал.

– Вполне вероятно, – согласился лорд Икенхем.

Челюсть у Бакстера была не из тех, которые легко падают, но она дернулась. Глаза за очками глядели немного растерянно.

– Одно из другого не следует!

– Ах, что вы! Следует, поверьте мне.

– Я буду все отрицать.

– Что толку? Я мало знаю герцога, но успел заметить, что он – из тех суровых, непоколебимых натур, которыми держится Англия. Нет, Бакстер, я бы на вашем месте подумал.

– И я, – поддержал Мартышка.

– Поразмышлял бы, все взвесил.

– Да-да.

– Тогда вы увидите, что и гибнем мы, и спасаемся только вместе. Разоблачая нас, вы разоблачите себя. И что же? Мы уезжаем, а вот к вам подходят два мускулистых лакея… Кто поручится, что вы попадете к баронету? Возможен и простой дворянин.

С этими словами он мягко повел к дверям несчастного Бакстера.

– Мой дорогой, – говорил он, – нам остается одно: живи – и другим не мешай. Пусть нашим девизом станет девиз славного короля Позоля[14]: «Ne nuis pas a ton voisin»[15]. Иначе жизнь не проживешь.

Когда дверь закрылась, Мартышка перевел дух.

– Дядя Фред, – сказал он, – иногда я сердился на вас…

– Ты имеешь в виду тот случай с попугаем?

– Скорей, собачьи бега.

– Ах да! Мы немного увлеклись, не спорю.

– Но сейчас вы спасли мне жизнь.

– Дорогой мой, я просто смущен. Такой пустяк! Я всегда рад прибавить сладости и свету.

– Этот тип сдался, а?

– Еще как! Вышел из строя. А теперь, ты уж прости, я тебя покину. Обещал герцогу заглянуть около десяти.

Глава XII

Предполагая, что эта беседа приостановит Руперта Бакстера, пятый граф не ошибся. Однако он поспешил, заметив, что тот вышел из строя. У бывшего секретаря был верный союзник, к которому он и направился.

– Не уделите ли мне пять минут, леди Констанс? – спросил он.

– Конечно, мистер Бакстер.

– Спасибо, – сказал он и сел.

Леди Констанс была спокойна и довольна. После обеда, за кофе, она побеседовала с видным психиатром и убедилась, что взгляды их на герцога совпали. Врач признал, что надо немедленно взяться за дело, тогда пациент скоро забудет, что такое яйцо и как его бросают.

Она вспоминала наиболее ценные из его суждений, одновременно восхищаясь его очарованием и умом, когда в комнату вошел Бакстер, человек решительный. И через минуту весь ее покой рассыпался, словно мебель под кочергой неугомонного герцога.

– Быть не может! – вскричала она.

Если бы это сказал другой, она бы удивленно подняла брови, не больше, но в Бакстера она верила, как верят дети. Она была сильной личностью, и все-таки его личность оказалась сильнее.

– Быть не может!

Секретарь ожидал примерно такого отклика и подождал, пока он себя исчерпает.

– Вы уверены?