— Весна вот скоро, — неожиданно вздохнул дядя Кузя, — забот у меня сызнова будет, забот! Опять коршуньё кур начнёт таскать, цыплят безмозглых. Да и чего их не таскать? — подумав, заключил старик. — Будь я коршуном, и то таскал бы. Вольеры нет? Нет. Вот и знай на здоровье курятинку кушай.
Он замолчал. Я жду, что дальше будет.
— Оно вольеру-то бы и не трудно сделать, — снова пустился в рассуждение старик. — Рабочую силу я сыщу — вон у меня вся школа ноне в помощниках ходит. Кликни только, налетят галчата и всё сделают вмиг. Стали школьников тоже к труду приучать. Хорошо это. Баре нам не нужны. Но вот беда — проволоки нету. Есть, правда, у меня на примете…
И тут наконец дядя Кузя добрался до сути дела.
Оказывается, он давным-давно уже обнаружил в лесу старую телефонную линию. Был когда-то здесь леспромхоз. Провели эту линию лесозаготовители, но, когда вырубили лесосеки, забросили её и проволоку не сняли. А дядя Кузя побаивается проволоку эту взять: а ну, как влетит за это?
— Не влетит! — заверил я его. — Мобилизуй ребят, снимай эту самую проволоку, и делайте вольеру. Леспромхоз тот уже в другую область переехал.
— Ну! — обрадовался дядя Кузя и потёр руки. — Всё! Подземную ораву Громило истребил, теперь бы коршуньё пресечь — и станут курицы жить себе да поживать и добро колхозное наживать.
Долго не мог я уснуть в ту ночь. Лежал и всё думал о дяде Кузе, хлопотливом курином начальнике.
Ни болеть, ни умирать ему некогда. Живёт дядя Кузя, работает и не знает, что такими, как он, земля держится.