Дядя самых честных правил 2

— Марья Алексевна, скажите, — я сел в кресло напротив княгини, — а вашу арфу давно настраивали?

Вопрос поставил её в тупик.

— Не знаю, — она озадаченно моргнула. — Как тридцать лет назад купила, взамен старой, так она и стоит. А что, надо уже?

— Неплохо бы.

Я потянулся и провёл пальцем по струнам. От получившегося звука у меня побежали мурашки — хуже только голодные собаки воют.

— Любой инструмент требует настройки.

— Может, ты попробуешь? — княгиня улыбнулась.

— У меня сложные отношения с музыкой.

— Но попробовать-то можно — хуже всё равно не будет. А я потом озадачу мажордома, чтобы нашёл специалиста.

Пожав плечами, я придвинул к себе инструмент. Так-так, что тут у нас? Колки, струны, ничего особенного. Минут пять я подкручивал и дёргал струны. Эту чуть выше, эту ниже. Они же должны по порядку настраиваться, правильно? Ещё чуть-чуть, и вон ту тоже.

— Вот так, кажется.

Я пододвинул арфу обратно, и Марья Алексевна с воодушевлением положила пальцы на струны.

Ёшки-матрёшки, что я наделал? От такого звука хотелось выпрыгнуть в окно и бежать не останавливаясь до Злобино.

— Знаешь, Костя, — княгиня отсела от инструмента, — у тебя не сложные отношения с музыкой. Вы с ней вообще не встречались.

Она с опаской покосилась на арфу.

— Я даже прикасаться теперь к ней боюсь. Будь добр, не настраивай больше никому инструменты, этими звуками мертвецов поднимать можно.

— Так я ведь и есть некромант.

— Весь в дядю, — княгиня рассмеялась, — прямо один в один. Смотрю и не могу поверить, что столько лет прошло.

Покрутив стакан в руке, я сделал глоток. С одной стороны, вроде как оконфузился с настройкой. С другой — княгиня сегодня играть точно не будет. Пожалуй, я всё правильно сделал.

— Да, — Марья Алексевна вздохнула, — очень ты похож на Василия Фёдоровича, будто сын, а не четвероюродный племянник. Только взгляд совсем другой.

— Наивнее?

— Веселее. Дядя твой всегда настороже был, хмурый, готовый в любой момент ударить. А ты лёгкий, радостный, даже не скажешь, что некромант.

Княгиня потянулась и похлопала меня по руке.

— Оставайся таким подольше. Мрачных типажей вокруг и так слишком много.

* * *

Утром за завтраком я хотел объявить, что мы уезжаем в Злобино. Княгине, конечно, с нами веселей, но злоупотреблять гостеприимством не следовало. Но я не успел.

В столовую торжественно вошёл мажордом и вручил Марье Алексевне письмо.

— Так-так, — она развернула бумагу, пробежала глазами по строчкам и посмотрела на меня: — Костя, с тобой хотят встретиться. Ты не занят?

— Смотря для кого.

— Для старшего Шереметева, — заметив, что я не слишком доволен, княгиня покачала головой. — Он слово даёт, что хочет только поговорить.

— Не вижу тем, чтобы обсуждать с ним.

Марья Алексевна вздохнула.

— Костя, ты меня очень обяжешь, если согласишься встретиться с Петром Борисовичем. В своё время он не раз помогал мне, а теперь просит посодействовать в ответ.

Я развёл руками.

— Только ради вас, Марья Алексевна.

— Думаю, ничего плохого встреча тебе не сулит. Граф хочет разрешить возникшее между вами… Недоразумение.

— Надеюсь, очень надеюсь.

В груди шевельнулся Анубис. Ему, наоборот, хотелось “плохого” — Талант жаждал драки, швыряния эфиром и пришибленных врагов. В крайнем случае, он был готов начать свару первым, чтобы уж точно никто не ушёл обиженным. Эх, придётся на встрече держать его на постоянном контроле, чтобы не учудил чего-нибудь.

— Знаешь, Костя, — Марья Алексевна задумчиво посмотрела на меня, — пожалуй, я тоже с тобой поеду.

— Да зачем, я сам справлюсь

— На всякий случай, — она так улыбнулась, что у меня холодок по спине пробежал, — за вами обоими пригляд нужен. А то слишком уж вы горячие — заспорите, поругаетесь, а хорошая ресторация одна на весь Муром. Где потом прикажешь местному обществу обедать?

* * *

В ресторацию, где назначил встречу Шереметев, мы поехали после полудня. Хорошее место, мне понравилось: швейцар на входе представительный, будто дверь в королевскую спальню охраняет, зеркала, хрусталь, ковры. Словно не ресторация, а настоящий храм еды, с поварами в роли жрецов. Полностью согласен с Марьей Алексевной — жаль будет, если такое чудесное место пострадает.

Встречать княгиню выбежал хозяин заведения — круглый, как колобок, дядька.

— Марья Алексевна! Ваше сиятельство! Как я рад! Как рад! Вы сегодня обворожительны, слов нет! Я слепну от вашей неземной красоты! Ах!

Он манерно прикрыл глаза ладонью. Все его улыбки, жесты и слова были приторные, будто с нами говорил не человек, а ходячая карамелька.

— Милости прошу! Для вас самое лучшее! Столик! Сейчас, сию секунду! Проходите, прошу вас!

— Пётр Борисович ещё не приехал? — отмахнулась от него княгиня, будто от жужжащей мухи.

— Ещё нет, ваше сиятельство. Как появится, немедленно провожу его к вам сию секундочку. Желаете освежиться? Шампанского? Салатик? Консоме? Чаю?

Тараторя и не умолкая ни на минутку, он отвёл нас в отдельный кабинет: небольшой столик, какие-то фикусы в кадках, у стены журчит фонтанчик, выложенный морскими раковинами. И тихая музыка, звучащая едва слышно. Интересно, где сидят музыканты, чтобы создавать такой эффект?