Дядя самых честных правил 4

На глазах паренька появились слёзы, но он мужественно держался.

Да какой он мне враг? Телёнок, на которого жалко поднять руку. Но с силой воли, которой можно гордиться.

— Ты поедешь домой и передашь моё послание, слово в слово.

Паренёк часто закивал.

— Род Еропкиных за беззаконное нападение и убийство моих людей должен выплатить виру. А также поклясться, что никогда больше даже не помыслит причинить мне вред или убыток. Если нет, я буду считать вас кровными врагами и постараюсь, чтобы ваше имя навсегда исчезло из списков дворян.

Он посмотрел на меня со страхом, несколько секунд подумал и кивнул:

— Я п-передам ваши слова.

— Дмитрий Иванович, проводи его, пусть садится на лошадь и едет домой.

В дверях юноша обернулся.

— Не м-могу говорить за всех, но прошу простить меня. Было бесчестно нападать на вас. Я с-с-сожалею.

— Твои извинения приняты. Между нами нет вражды.

Он поклонился и вышел. Жаль, что мы не встретились при других обстоятельствах — вполне могли стать друзьями. Но, увы, жизнь выкидывает не слишком приятные коленца.

* * *

Следующие пару часов я гонял орчонка Афоньку, выясняя, что в усадьбе уцелело, а что требует перестройки и ремонта.

В это время ко мне явились старосты из Злобино и Крукодиловки — узнав, что битва закончена, они привели крестьян, чтобы помочь навести порядок. Я поручил им собрать трупы и растащить сгоревшие строения. Заодно подобрать оружие, сделать коновязь и привязать всех лошадей, что остались от незваных гостей. Живых коней я разрешил им забрать себе — мне без надобности, а крестьянам в хозяйстве пригодятся.

Вызвав кузнеца Прохора, велел взять ему дрожки и ехать в Меленки, а при необходимости и в Муром. Закупить кирпичи и нанять каменщиков — следующие несколько месяцев в усадьбе придётся много строить, восстанавливая разрушенное.

После обеда приехал отец Андрей из Архангела и уговорил не сжигать тела Еропкиных и их опричников. Мол, родные захотят проститься, надо похоронить по-христиански, нехорошо мстить мёртвым и всё такое. Я согласился, взамен поручив ему отпеть и похоронить по всем правилам Прошку и Куприяна, взяв на себя все заботы о похоронах. Пришлось опять гонять Афоньку — сказать старостам, чтобы покойников положили на ледник.

Уже под вечер ко мне пришла Диего. Как всегда чопорная, испанка уселась напротив меня, выдержала паузу и спросила:

— Что там было, Констан?

— Где?

— Во время твоей драки. Я не поняла, что происходит с эфиром — такое непонятное дрожание. Это твои штучки? Что-то из деланной магии?

— Сам не знаю, Диего. Очень странный эффект, устроенный нашем «гостем».

Изнутри дёрнуло странное предчувствие, и я решил пока не рассказывать ей про медную коробочку. Вот разберусь, откуда эта дрянь взялась и кто её дал Еропкиным, тогда, может, и поделюсь сведениями. А пока сделаю вид, что не знаю.

— Увы, он уже не сможет рассказать, как это сделал.

Диего кивнула, внешне удовлетворённая моим ответом.

— Жаль, — я поймал взгляд испанки, — что ты не помогла мне. Вдвоём мы быстрее справились бы с ними.

Она удивлённо подняла брови.

— Прости, Констан, но ты мне не платишь за это. У нас договор только на обучение, если ты не забыл. Я не оказываю услуг по охране.

От её холодной улыбки мне стало неуютно. Казалось бы, столько с ней общаемся, живём под одной крышей, а на её помощь рассчитывать не приходится. То ли разница в менталитете у нас слишком сильная, то ли у Диего совершенно нет ко мне дружеских чувств. Ведь знает, что отплатил бы ей сторицей, но палец о палец не ударила. На её месте я бы не смог оставаться в стороне.

— Извини, устал я что-то. Давай продолжим разговор завтра.

Диего ушла, а я распластался на кушетке и решил остаться ночевать здесь же. Нога разболелась, и тащиться в спальню не было никаких сил.

Через сон почувствовал, что заходила Настасья Филипповна. Увидела, что я задремал, накрыла меня одеялом, перекрестила и на цыпочках вышла из комнаты.

Я почти провалился в сон, как меня вдруг подбросило. Кривясь от боли, встал, подошёл к шкафу и достал медную коробочку. Да, ошибки быть не может — я точно вспомнил, где видел эту вещицу в прошлый раз. На столе у князя Голицына, когда продавал ему лошадей.

Глава 30 Запах дома

Утром меня разбудил запах кофия. Ёшки-матрёшки, как мне не хватало этого мгновения! За время поездки в Петербург и службы в армии я успел забыть, насколько это прекрасно.

Я открыл глаза и увидел Таню с кофейником в руках.

— Доброе утро, Константин Платонович.

Девушка улыбнулась и подала мне фарфоровую чашечку. У меня даже сердце пропустило удар от такого зрелища. Бог ты мой, только ради этого стоило брать Берлин и выслушивать ругань императрицы.

— Доброе утро, Танечка.

Взяв чашечку из рук девушки, я задержал пальцы на её ладони.

— Я очень по тебе скучал.

— Правда⁈

— Очень-очень.

Я притянул Таню к себе и поцеловал. Её ответ был полон страсти и одновременно нежности.

— Я тоже, очень-очень, — шёпотом выдохнула она в ответ. — Думала, вы про меня совсем забыли. Нашли в столице себе благородную барышню…

Недоговорив, она снова впилась мне в губы с дикой жадностью.