Дядя самых честных правил 7

— Кто говорит, я спрашиваю? Вы, Серафимчик? А, маменькин сынок!

— Прекратите, Николай Петрович, — попытался успокоить его усатый. — Не время и не место скандалить.

— Да ваш Урусов трус! Трус! Подлый мошенник! — Стало заметно, что Девиер прилично пьян. Он чуть пошатывался, брызгал слюной, когда кричал, и пучил глаза. — Он дурак, посмевший спорить с императором!

На крики стянулись другие офицеры, привлечённые разгорающимся скандалом.

— Вот где ваш Урусов! Смяли и выбросили, как мусор! Всё, кончился ваш любимый Константин Платонович!

По взглядам окружающих было ясно, что они вовсе не на стороне Девиера. Офицеры хмурились, качали головами и перешёптывались. Видя такую поддержку, Серафим перешёл в атаку.

— Какой вы смелый, говорить об умершем. В лицо вы бы не посмели ему это сказать.

— Я⁈ Не посмел⁈

— Да, вы трус, Николай Петрович. Хорохоритесь, кричите, но все знают, что вы боялись даже нос высунуть из Кёнигсберга. Перекладывали бумажки в штабе, никогда не встречаясь с пруссаками.

Серафим смотрел в глаза Девиеру и усмехался. Прилюдно бросив обвинения Девиеру, он не давал тому шанс уклониться от дуэли.

— Вы меня оскорбили, сударь! Дуэль! Я вас вызываю! Вы смоете свои лживые слова кровью!

— Дуэль? Отлично! Прямо сейчас!

Офицеры зашумели, пытаясь разнять спорщиков. Кто-то предлагал отложить дуэль, кто-то требовал шампанского, чтобы стороны выпили и примирились, третьи же согласно кивали и одобряли поединок. Были и те, что радостно скалились, надеясь посмотреть на дуэль.

Усатый офицер что-то зашептал на ухо Серафиму, но тот лишь отмахнулся.

— Я требую сатисфакции немедленно!

— Да-с! Прямо сейчас! — Девиер засмеялся. — Я не лягу спать, пока не застрелю этого дурака.

В толпе мелькнул Орлов. Поговорил с одним, другим, нашёл меня взглядом и кивнул.

— Дуэль, судари! Кто будет вашими секундантами?

Я покинул своё убежище и затерялся среди офицеров. Никто больше не играл в карты, все собрались поглядеть на поединок. Стихийно организовались секунданты, аж шесть человек, пославшие за оружием. «Громобои» нашлись за пару минут, и вся толпа взялась обсуждать драки на них. Кто-то всемерно одобрял стрельбу, кто-то ратовал за магию. А некоторые жалели, что дуэли на шпагах вышли из моды.

Уже через десять минут всё общество спустилось на первый этаж и вывалилось в сад за домом. Немедленно слуги притащили стулья, чтобы утомившимся офицерам было удобно, а следом появились бокалы с выпивкой. Судя по обрывкам фраз, дуэли в «притоне» случались не слишком часто и считались «изысканным блюдом».

Пока отмеряли дистанцию, втыкали в качестве барьеров шпаги с золотыми рукоятками и разводили дуэлянтов по местам, я занял удобное положение. Чуть позади Девиера, так, чтобы случайный выстрел в меня не попал. Уселся на стул верхом, слегка прикрыл глаза, будто пьяный, и демонстративно не обращал внимания на окружающих.

— Судари, вы готовы?

Недалеко от себя я заметил опричника Девиера. Он нервничал и держал руку возле живота. (Пульс сто тридцать ударов в минуту. Под камзолом спрятан взведённый «громобой», Печать старая, мощность эфирного поля пятьдесят эргов.)

— Сходитесь!

Я не видел лица Девиера, но точно знал — он глумливо улыбается. (Пульс сто двадцать ударов в минуту. Талант активирован, напряжённость эфирного поля восемьдесят эргов.)

Серафим медленно шагнул вперёд, одновременно поднимая «громобой». (Пульс сто два удара в минуту, Талант не призван, эфирное поле ровное.)

Девиер тоже двинулся к барьеру, но не спешил поднять руку с оружием. (Напряжённость эфирного поля растёт, сто двадцать эргов. Наблюдается установка магического отклоняющего поля, эффективная мощность тридцать пять эргов.) Мне оставалось только удивиться — откуда у него подобное умение? Какой-то семейный секрет? И что паршивее всего, никто, кроме меня, его не видит.

Мой резерв пустел, но в эти мгновения я ощущал реальность будто всемогущий дух. Серафим, Девиер, его опричник, прячущийся под маскировкой Киж, секунданты — я читал их как раскрытую книгу. И это чувство пьянило, давая ощущение всемогущества.

Бумс!

Серафим выстрелил, не доходя до барьера. (Траектория заряда проходит в четверти дюйма правее сердца.) Девиер, полагаясь на свой отклоняющий щит, начал поднимать «громобой».

Заряду оставалось пролететь всего три аршина, когда я вторгся в колдовство Девиера и расплёл эфирные нити. Щит поплыл и задрожал, становясь видимым. (Эффективная мощность десять эргов.)

Он не успел даже вскрикнуть. Не ожидая, что защита подведёт его, Девиер только удивлённо выпучил глаза, когда выстрел разворотил ему грудь. (Пульс двести ударов в минуту, резко падает.) Взмахнув руками и выронив пистолет, он начал заваливаться навзничь.

— А-а-а!

Опричник Девиера закричал и выхватил «громобой».

— Убийца!

Выстрелить он не смог. Четыре всполоха, выпущенные секундантами, превратили его в чёрную головешку.

— У вас кровь, Константин Платонович, — шепнул невидимый Киж и сунул мне в руку платок.

— Спасибо.