Дядя самых честных правил 7

Вход во дворец всё же охранял караул гвардейцев. Но они только скользнули по мне сонными взглядами и не сказали ни слова. Впрочем, такие сторожа были мне на руку — не придётся задерживаться и объясняться, что я здесь делаю.

Пока мы поднимались на второй этаж и шли к покоям императрицы, я коротко обрисовал Тане ситуацию.

— Вы поедете в Петербург?

— Мы, все вместе — ты, Саша и Екатерина. Будете неотлучно с императрицей, заодно посмотрите, кто к ней будет приходить.

Таня кивнула.

— Разговоры законспектировать?

— Только незаметно. Постарайтесь, чтобы Екатерина не видела вашего интереса.

— Сюда, Константин Платонович.

Мы свернули в боковую галерею и оказались перед ещё одним постом гвардейцев. Но и эти никак не отреагировали, будто спали с открытыми глазами. Таня приложила палец к губам, и мы тихо проскользнули мимо них в покои императрицы.

* * *

— Константин Платонович!

В первой комнате находилась только одна Сашка, и она тут же бросилась ко мне.

— Константин Платонович, — шёпотом затараторила она, — простите, я виновата! Сама не заметила, как заснула…

— Тихо, не кричи. Я так и понял, что заснула.

— Честное слово, больше такого не повторится.

По ней сразу было видно — чувствует свою вину и искренне раскаивается. Я кивнул и со смешком шепнул ей:

— Напомни потом, я тебя в угол на горох поставлю. Императрицу разбудили?

— Да, но она ещё не готова.

— Проводи меня к ней.

В спальню императрицы я вошёл не таясь, грохоча сапогами и освещая себе путь канделябром с тремя свечами. Екатерина сидела на постели, прижимая к груди одеяло и глядя на меня сонными глазами.

— Константин Платонович? — она часто заморгала.

— Да, Ваше Величество, это я. Пора вам вставать, всё готово для того, чтобы вас провозгласить.

— Что случилось? Отчего такая спешка?

— Пассек арестован. Нужно торопиться, если мы не хотим, чтобы Пётр Фёдорович утром раскрыл заговор.

Слова подействовали на неё, как чашка кофия. В глазах появилось осмысленное выражение, а губы сжались.

— Вы уверены? Я…

Было заметно, что её гложут сомнения. Всё же она женщина, со своими слабостями, страхами и долей неуверенности. Хоть и говорят, что цверги сделаны из камня, но сейчас Екатерина колебалась, будто тонкое деревце на сильном ветру. Как весы, на одной чаше которых лежало царство и риск лишиться жизни, а на другой бегство и жизнь с Орловым где-нибудь в германских княжествах. И слава богу, что этой ночью к ней приехал я, а не Григорий, а то вторая чаша могла бы и перевесить. Сейчас надо только подтолкнуть её к решительным действиям, дать ей сделать первый шаг, и дальше всё пойдёт как надо.

— Отбросьте сомнения, государыня.

Я подошёл к кровати.

— Ваши друзья, ваша гвардия и ваши подданные ждут, когда вы возьмёте власть в свои руки. Каждому из нас уготована своя судьба. Моя — быть некромантом, могучим и ужасным. Ваша — править во благо народа. Не мы её выбирали, но должны нести её с честью, не сомневаясь и не оглядываясь. Решайтесь, Ваше Величество.

Бледная, растрёпанная, Екатерина подняла на меня взгляд, несколько мгновений смотрела не отводя глаз, а затем кивнула. Черты лица заострились, в глазах появилась решительность.

— Вы правы, Константин Платонович. Не я выбрала, но мне нести эту ношу до конца. Я поеду с вами в Петербург и сделаю всё, что должно.

Отбросив одеяло, она встала с постели и поёжилась, ощутив под ногами холодный пол.

— Позовите моих камер-фрейлину и статс-даму, Константин Платонович, я буду готова через пять минут.

Поставив канделябр на комод, я поклонился и вышел из комнаты.

Едва я переступил порог, в спальню проскользнула Сашка и плотно закрыла за собой дверь. Со мной осталась Таня, у которой я спросил:

— Екатерина попросила позвать статс-даму и камер-фрейлину. Где они?

Таня тихо рассмеялась.

— Это мы с Сашей. Она статс-дама, а я фрейлина. Екатерина Алексеевна решила дать нам придворные звания, чтобы мы не привлекали внимания.

О как! Однако, мои девчонки растут в чинах покруче иного царедворца.

— Пить хочешь? Там, — Таня указала в соседнюю комнату, — в буфете посмотри, что-то с вечера осталось. А мы пока Екатерине Алексеевне поможем собраться.

Из другой двери выскользнула некрасивая девица, которую я уже видел у Екатерины. Держа в руках мундир Преображенского полка, она беззвучно юркнула в спальню, а следом за ней там же исчезла и Таня. А я воспользовался приглашением и покопался в императорском буфете.

После ночной поездки и переживаний хотелось не только пить, но и есть. Так что я соорудил себе бутерброд с ветчиной и налил стакан морса. Всё равно, если я что-то понимаю в женщинах, пятью минутами не ограничится. Переворот переворотом, а выглядеть надо императрицей, а не растрёпанной крестьянкой.

* * *