Дядя самых честных правил 7

Она благосклонно кивнула и занялась Павлом. Пока Екатерина разговаривала с мальчиком, я обменялся взглядами с Таней и Орловым, которые находились здесь же. Судя по всему, Таня отлично вписалась в ближний круг императрицы и была подле неё не только для связи со мной.

— Танечка, — позвала Екатерина, — отведи Павла Петровича в его палатку, проследи, чтобы его накормили завтраком. — Она обернулась ко мне. — Константин Платонович, не возражаете, если ваши люди останутся с Павлом Петровичем, пока мы не вернёмся в Петербург? У меня здесь одни гвардейцы, а им поручать ребёнка уж точно нельзя.

Павел выглянул из-за матери, с надеждой глядя на меня. Маленький хитрец не желал расставаться с Васькой, Кижом и Мурзилкой. Проводить с ними время ему нравилось гораздо больше, чем с Паниным и другими воспитателями. И уж точно полезней и безопасней, на мой взгляд.

— Конечно, Ваше Величество, буду рад оказать наследнику услугу.

Таня взяла Павла за руку и повела к выходу из палатки. Когда она проходила мимо, мы обменялись взглядами и на краткий миг соприкоснулись рукавами. Как же я по ней соскучился!

— Вы просто незаменимый человек, Константин Платонович, — императрица устало присела за походный столик. — Что бы я без вас делала?

— Благодарю, Ваше Величество, — я поклонился, — за столь лестную оценку.

— Это я должна вас благодарить. И уже придумала, как это сделать, — она хитро улыбнулась. — Впрочем, об этом мы поговорим после, когда всё закончится. А сейчас расскажите мне о событиях в Петербурге.

Орлов встал за спиной императрицы, и они вдвоём, не перебивая, слушали мой доклад о Гагариных и сражении с опричниками. Освобождение Ивана Антоновича из Шлиссельбурга не стало для них новостью — я уже сообщал известие через Таню. Но когда о нём зашла речь, Екатерина зло поджала губы: ещё один претендент на престол мог обрушить все её планы. А вот новость о разрушении Летнего дворца вызвала у императрицы грустную улыбку.

— Спасибо, Константин Платонович. Дворец был такой старый, что его давно требовалось снести. Но у меня связано с ним столько хороших воспоминаний, что рука не поднималась. Простите, что перебила. Продолжайте, пожалуйста.

Дослушав до момента, когда мы садились на галеру, не выдержал уже Орлов.

— Надо было и Зимний к чертям взорвать вместе с бунтовщиками!

Екатерина обернулась к нему.

— Гриша!

— А что? Ты бы потом ещё лучше построила, а так разом кучу бунтовщиков бы положили.

Неодобрительно покачав головой, императрица сделала мне знак рукой:

— Продолжайте, Константин Платонович.

— Я практически закончил, Ваше Величество. Галера доставила нас в Стрельну, а дальше вы знаете.

Кивнув, почти минуту она молчала. Её пальцы терзали платок, выдавая нервное состояние.

— Константин Платонович, есть ещё одно дело, для которого я хочу попросить вашей помощи. Император болен…

Платок не выдержал издевательств и с треском разорвался пополам. Впрочем, императрица не обратила на это никакого внимания.

— Я не врач, Ваше Величество.

— Магически болен. Его поразило проклятье…

В её голосе прозвучал нескрываемый ужас. Императрица боялась даже говорить об этой «болезни».

— Будет лучше, если вы навестите императора и сами всё увидите. А после мы поговорим снова, и вы скажете своё мнение. Гриша, — она обернулась к Орлову, — проводи Константина Платоновича, пожалуйста.

* * *

Палатка императора, видимо, специально располагалась на другом конце лагеря. Пока мы шли туда, Орлов весело болтал со мной — непонятная «болезнь» Петра его совершенно не волновала.

— Чертяка ты, Костя! Это же надо — чуть ли не половину Петербурга разнёс. Зарево от пожара, что ты устроил, даже мы отсюда видели.

— Ну извини, — я развёл руками, — так получилось.

— Получилось! — Орлов расхохотался. — У всех бы так получалось, как у тебя. Вся гвардия завидует, какой ты разгром устроил.

Нашли чему завидовать! Я бы с удовольствием отказался от сомнительной чести разрушать дворцы и сжигать опричников.

— Спросить тебя хотел, — Орлов покосился на меня, — на кой ляд ты старику Миниху протекцию устроил? И без него бы нашлось кому командовать.

Судя по тону, Орлов не сомневался, что справился бы не хуже престарелого фельдмаршала.

— Он победил, — я усмехнулся, — это сейчас главное.

— Ага, и забрал себе всю славу.

— Ты видел, сколько ему лет? Ещё год-другой, и он уйдёт на покой. И тебя от императрицы он подвинуть точно не сможет.

Орлов что-то недовольно пробурчал.

— Гриша, не дуйся. Я за дело переживаю, а не за славу. Екатерина тебя не хуже наградит, чем Миниха, могу биться об заклад. А сейчас пусть старик сделает всю грязную работу за тебя.

— В смысле?

— Нам ещё Петербург отбивать у мятежников. Наверняка не обойдётся без разрушений и случайных жертв. Понимаешь?

— Ах вот ты о чём! — протянул Орлов и почесал в затылке. — Тогда, конечно, пусть лучше Миних…