Дядя самых честных правил. Книга 1

Я убрал мешочек со стола. Потом посчитаю, после завтрака.

Служанка притащила поднос со снедью и принялась быстро расставлять перед нами.

– Что это?

Бобров потыкал вилкой содержимое своей тарелки.

– Кюисс де гренуй, – я пожал плечами, – лягушачьи лапки.

Лицо моего спутника побледнело.

– Лапы? Лягушек?

– Ну да, – я кивнул, удивляясь странной реакции, – жареные.

Брезгливо скривив рот, Бобров кончиком вилки отодвинул от себя тарелку.

– Господи боже, – у него даже рука дёрнулась, чтобы перекреститься, – что только не едят с голодухи.

– Месье, – девица подалась вперёд, – вам не нравится? У нас лучший «кюисс де гренуй» в округе. Даже месье граф приезжает его откушать.

Бобров замотал головой и буркнул что-то невнятное. Служанка ойкнула и убежала.

– Зря отказываешься, – я сдерживался, чтобы не рассмеяться, – на вкус, как курица.

Он только покачал головой и ещё дальше отодвинул злосчастное блюдо.

– Вот он!

К нашему столику вернулась служанка в сопровождении усатого мужчины с поварским колпаком на голове.

– Жан, этот господин отказывается пробовать твой «кюисс де гренуй».

Повар изобразил поклон и надвинулся на Боброва.

– Месье, что вам не понравилось? Я готовлю «кюисс де гренуй» уже двадцать лет, и никто – никто! – никогда не отказывался его кушать.

Бобров отодвинулся на стуле.

– Я просто не хочу.

– Ола-ла! Вы даже его не попробовали!

Служанка зашла с другой стороны и пододвинула тарелку к Боброву.

– Только попробуйте!

– Нет!

– Кусочек!

– Да не хочу я!

– Месье, вы не можете уехать, не попробовав наш «кюисс де гренуй». Я буду считать себя оскорблённым! Все соседи станут говорить – Жан разучился готовить!

– Попробуйте, – служанка говорила с придыханием, будто соблазняла.

– Умоляю! Если люди узнают, они перестанут к нам заезжать. Мы разоримся! Мои дети пойдут просить милостыню, а я буду сидеть на паперти у церкви и умру в нищете!

– Месье, – служанка наклонилась ниже, выставляя напоказ декольте, – я вас прошу. Разве вы можете отказать в такой маленькой просьбе хорошенькой женщине?

Я только посмеивался, налегая на пирог и любуясь комедией с Бобровым в главной роли.

Через пять минут под двойным напором он сдался и позволил уговорить себя съесть один кусочек. Потом второй. А дальше Бобров втянулся и уже без зазрения совести обгладывал лягушачьи лапки.

– Жанна, принеси ещё вина господам. За наш счёт. Пусть знают, кто готовит лучший «кюисс де гренуй» на этой дороге!

Служанка и повар удалились, довольные победой. Бобров, отложив очередную косточку, посмотрел на меня.

– И правда – как курица. Только прошу тебя – никому не говори, что я это ел. Засмеют же.

Я заверил его, что буду нем, как могила. Ну, правда, съел и съел. Как говорится, в чужие страны свою кулинарную книгу не привози.

* * *

Когда мы закончили с обедом и уже садились в экипаж, к гостинице подъехала карета. Помпезный кучер, слуги в ливреях на запятках, герб на дверце. Сразу видно – кто-то знатный и родовитый.

Из кареты вышли двое: дама невысокого роста с лицом, закрытым вуалью, и высокий мужчина с высокомерно задранным подбородком и острыми ушами. Он мазнул по нам презрительным взглядом и скривил губы, будто увидел жабу. Ты посмотри, какая цаца! Сразу видно – мелкотравчатый провинциальный баронишка. Без денег, зато с самомнением до небес. Я фыркнул и полез в экипаж.

Бобров долго ёрзал на сиденье, устраиваясь поудобнее. Недовольно кривился и морщил нос.

– Лягушачьи лапки не понравились?

Он потряс головой.

– Никогда бы не подумал, что эдакую дрянь есть буду. И ведь вкусная, зараза!

Я хмыкнул – тоже их пробовал, но мне не понравилось.

– Эльфы надоели. Видел, как этот тип на нас смотрел? Не люблю я их за это.

– Так какой же это эльф? Полукровка, а то и квартерон.

– Да?! – Бобров искренне изумился.

– Во Франции чистокровных эльфов почти нет. Они все на Авалоне, за проливом.

– А откуда тогда полуэльфы?

– Наследие Столетней войны. Пока Карл Седьмой авалонцев не выгнал, они, считай, всех девок перепортили.

– О как, – Бобров покачал головой. – Слышал, что французы авалонцев не любят. Но никогда бы не подумал, что они родня.

– Обычное дело. Среди родни как раз самые сильные раздоры и бывают.

– Вот верно! Очень точно подметил, – Бобров при этом так скривился, что сразу стало понятно: с родственниками у него большие проблемы.

Пока мы трепались на отвлечённые темы, экипаж подъехал к границе. До сложностей этот мир ещё не дорос: никаких загранпаспортов, виз и контроля.

Нас остановили, в экипаж учтиво заглянул унтер пограничной стражи и попросил назвать имена. Сверился с каким-то списком, кивнул и пожелал счастливого пути.

Я выглянул в окно: досматривали только низшее сословие – купцов, крестьян, мастеровых. Дворян пропускали, ни о чём не спрашивая. Дикий век, дикие люди! Если ты благородный, хоть корону Франции вывози, никто даже не посмотрит. Ну и ладно, не моё это дело. Есть король, есть всесильный кардинал, вот пусть у них головы и болят о благе государства.

* * *