Дядюшка Бо. Из Темноты. Часть первая

Я стала подниматься по лестнице. Видно, я в одной из угловых башен: тут я ещё никогда не бывала. Высокие ступеньки были изрядно истёрты, подниматься по ним было тяжело, иногда приходилось чуть ли не ползком карабкаться вверх. Подъём был довольно долгим, я успела немного успокоится и приметить, что тут всё не совсем так, как в других башнях. Тут было вовсе не пыльно, не было вездесущей паутины, плесени и мусора. Петли на двери внизу, вспомнила я, почти не скрипели, замочная скважина тоже, нигде не было и следов ржавчины. Но всё равно было темно, я то и дело спотыкалась.

Подъём давался мне нелегко. Голова начинала кружиться от постоянных поворотов. Вот уже над головой послышались знакомые писк и хлопанье крыльев летучих мышей, повеяло сквозняком, а конца лестницы всё не видно.

Неожиданно я вынырнула на узкую площадку. Было темно. Я пошарила руками перед собой и нашла низкую деревянную дверь. Я наугад толкнула её, та поддалась и тихо приоткрылась. Нагнувшись, я миновала дверь и оказалась в просторной круглой комнате. Тут было очень холодно. Я протёрла глаза: не кажется ли мне всё это? Плотные чёрные шторы задёрнуты, их чуть колышет сквозняк, на полу виднеется мягкий ковёр, в углу незажжённый камин. Рядом с камином стоял широкий письменный стол, глубокое кресло с резными ручками и большой шкаф. Пустые стены почти ничто не украшало, только круглые массивные часы с блестящим золотистым циферблатом. Их тиканье и стук дождя в окна глухим эхом разносились по комнате. Хотя что это? Большой стеллаж со стеклянной дверцей был заполнен кассетами и пластинками, а рядом… надо же, маленький старый телевизор! На потолке не было ни люстры, ни даже просто лампочки. Но что было самое странное – прямо посреди комнаты, на устланном ковром возвышении стоял, матово поблёскивая, гроб. Заметив его, я вздрогнула и подумала над тем, не уйти ли мне отсюда. Гроб был достаточно большим, деревянным, чёрным и, к счастью, пустым. Было видно, что изнутри он обит чёрным мягким бархатом. Съёмная крышка стояла рядом, скромно прислонившись к стене.

Глубоко втянув холодный воздух, чтобы успокоится, я сделала шаг назад. И тут из-за моей спины раздался знакомый голос:

– Вот ты и нашла моё убежище. Здесь очень приятный вид из окна.

Я обернулась и увидела Бронислава Патиенса, который всё это время стоял у двери так тихо, что я бы ни за что не догадалась, что он тут.

– Извините… – произнесла я каким-то не своим голосом; у меня пересохло в горле. – Я… вас разбудила?

– Ничего, я ещё высплюсь. Присядь куда-нибудь?

– Но…

Я, вообще-то хотела уйти отсюда – у меня руки не двигались от холода, по спине то и дело пробегали мурашки, но я, почему-то, села на кресло у камина.

– Тебе холодно, – сказал вдруг Бронислав Патиенс, увидев, как я трясусь от сквозняка.

– А вам разве нет?

– Моя температура подстраивается под окружающую среду, так что… – ответил он, – мне всё равно. Подкинь дров в камин.

Я увидела примостившуюся в уголке стопку поленьев и, немного недоумевая, взяла несколько и положила на остывшие угли и пепел.

– Отодвинься подальше, – приказал Бронислав Патиенс.

Едва я это сделала, произошло нечто невероятное. Он сосредоточенно глянул на камин и махнул рукой. Тут же, будто из руки посыпались искры, пламя в камине ярко вспыхнуло, метнувшись вверх, и запылало, распространяя вокруг приятное и такое нужное мне сейчас тепло и свет.

– Но как?! – я удивлённо переводила взгляд то на огонь в камине, то на дядю Бронислава.

– Ну, это чтобы не обжигаться, – он пожал плечами. – Всегда так делаю. Хоть мне это ничего не даёт, но мне нравится смотреть на огонь… хотя опаснее него вещи не придумаешь.

– Здорово, – я радостно смотрела на языки пламени, хотя мне всё ещё было не по себе.

– Так зачем ты пришла? – спросил дядя Бронислав, усаживаясь на край стола.

– Не за чем, – честно ответила я, – я вообще-то не собиралась сюда.

– Но ты здесь.

–Да, и…

«Почему бы не поговорить с ним? – подумала я вдруг, отогревшись у камина. – Ведь это же не плохо…».

– Так вы, эм…живёте в башне? – ляпнула я. – А я думала, ваша комната в том, шикарном, крыле.

– Да, у меня была там комната, – согласился Бронислав, – но, когда случилась ты-сама-знаешь-какая история и мы поссорились, я решил, что хочу жить где-то подальше от остальных.

– Это странное место, – заметила я.

– Лет в семнадцать у меня было много странных идей, – признался дядя.

– А что это? – я переключила внимание на стеллаж с кассетами и пластинками.

– А, это… – он развёл руками, – музыка, фильмы… надо же как-то развлекаться.

– Можно я посмотрю?

Наверное, у меня жадно заблестели глаза в тот момент: у Бронислава напряглись плечи, но он всё же пропустил меня к своей коллекции.

Я трепетно взялась за кассеты.

– Эти фильмы старше тебя, – заметил дядя с лёгкой надеждой, что мне будет неинтересно.

Я же, напротив, воодушевлённо воскликнула:

– Я знаю эти фильмы! Мы с папой смотрели. Особенно вот эти, про детективов: он обожал их смотреть и говорить, что там всё неправильно…