Дядюшка Бо. Из Темноты. Часть первая

На этот раз мы слушали какую-то очаровательную фортепианную музыку. Было слышно, что снаружи пошёл дождь: ночи становились всё холоднее. Но в своём гнезде из пледа я отогрелась и, полусонная, ловила ноты музыки, глядя на дядю. Он сидел за столом и, опираясь головой на руку, прикрыл глаза. Он выглядел таким спокойным. Неужели уснул? Неужели история про Синтию встревожила меня больше, чем его? Неужели он никогда не пытался поговорить с ней снова?..

Я не помнила момент, когда заснула. Меня потревожило какое-то движение, я нехотя приоткрыла глаза и обнаружила, что меня несут. Дядя Бронислав медленно и бережно спускался по лестнице, а я, укутанная в плед, была у него на руках. Может, я всё ещё сплю? Я не пошевелилась и снова закрыла глаза, убаюканная движением.

Утром я проснулась в своей комнате, в своей кровати… под шерстяным пледом, который немного чесался, но хорошо грел.

Глава 16 Шрамы

С того вечера многое поменялось. Я спала утром допоздна, а потом с нетерпением ждала захода солнца, потому что просыпался дядя. Он, конечно, настаивал, чтобы я ложилась пораньше, но это было невозможно, ведь у нас было так много дел. Мы бродили по замку вместе, и у Бронислава Патиенса, казалось, была история про каждую, даже самую позабытую и пыльную безделушку. Он рассказывал мне истории о старине, о замке, о наших предках с портретов и, хоть часто кровавые, эти истории помогали мне почувствовать себя частью чего-то важного. К тому же, кроме рассказов, Бронислав мог ещё и показать. Воспоминания приходили ко мне – в его присутствии – невероятно легко и быстро, хоть между нами могли лежать не десять и не двадцать лет, а целые века. Настоящее волшебство начиналось, когда вещи шептали свои секреты и неярко мерцали в темноте.

Дядя показал мне в библиотеке полку, упрятанную в дальнем угле, с художественной литературой. Её не так просто было найти.

– Родители считали это пустой тратой времени, – объяснил Бронислав, пролистывая сборник стихов, – надо было читать только по делу. Но я покупал эти книги – не выкидывать же?

Я была рада, что их не выкинули, потому что я, наконец, могла скоротать время над романом про рыцарей, пока дядя высыпался.

Мы-таки устроили киносеанс, и, впоследствии, не один. Попкорна и колы не было, но я наловчилась тонко нарезать хлеб, делать смесь из специй и масла и, щедро обмакнув в эту смесь хлебный ломтик, подсушивать в духовке. Чем не чипсы?

Хьюго тоже был приглашён на кино-ночь. Однако оказалось проще перетащить телевизор и кассеты вниз, в гостиную, чем заставить старика подняться по лестнице в башню: его колени уже не выдерживали такого восхождения. Не то, чтобы Хьюго очень любил киноискусство и музыку; но присоединялся к нам с дядей и тихо присутствовал, наблюдая за нами, как за детьми.

Дядя учил меня играть в шахматы. Из коробки, что досталась мне в наследство, я достала набор шахмат, а когда показала его дяде, он обрадовался ему, как старому другу:

– Неужели он? Да, тот самый, – заулыбался он, рассматривая фигуры, и пояснил: – Просто я его сделал когда-то и подарил Шери на день рождения, а она… Ну, впрочем, ты и сама можешь посмотреть?

Дядя Бронислав расставил фигуры на доске, и, отведя меня чуть в сторону, попросил меня наблюдать. Шахматы эти казались очень-очень старыми, и на вид никуда не годились. Стоя так и таращась на них минут десять, я уже отчаялась увидеть в них хоть что-то, но тут дядя Бронислав дёрнул меня за рукав:

– Смотри!

Я глянула на стол – шахматы зашевелились. Взбрыкнув гривой, белый конь первым легко и уверенно скользил по доске, за ним скромно подалась к противнику чёрная пешка… И вот я увидела призрачные руки воспоминаний, двигающие фигуры, и услышала голос:

– …Погоди, которая из них ладья?

Голос, – я уже узнала его, – принадлежал отцу, и он был явно озадачен.

– Вот эта, сколько раз можно повторять! – хихикнув, ответил голос Шери, и её рука подняла в воздух фигурку.

–А ну… понятно.

– Ты опять забыл, как ходить? – спросила Шери после короткой паузы.

–Ну нет, что ты, я всё помню, задумался просто…не то чтобы… Да, я забыл.

– Разве так сложно?

–Нет, но… Ну, то есть да.

Теперь я уже отчётливо видела их в сумерках. Они сидели на траве по разные стороны доски, на которой стояли блестящие новенькие фигуры, вокруг тихо шуршала листва, и редко чирикали незримые птицы – они, наверное, были где-то в лесу. Оттуда, из воспоминания, веяло прохладой. Выглядело это так, будто среди комнаты замка вдруг появилось полупрозрачное мутное стекло, по поверхности которого скользило изображение.

Шери снова хихикнула.

– Ладьёй ходят вот так, – весело сообщила она.

– Угу, – хмуро кивнул Мэтт и поправил шляпу, не отводя взгляда от доски.

– Ходи, – нетерпеливо сказала Шери. Ей нравилось смотреть, как Мэтт ей проигрывает.

– Сейчас, – раздражённо бросил Мэтт. А сам подумал: «И зачем только я согласился с ней играть? Сдую, да и только. Опять».

И он наугад передвинул фигурку.

Шери вздохнула:

– Ладно, для начала неплохо, нужно только больше практики. Тебе мат. Опять!