Дядюшка-флейтист

Степан Григорьевич был угрюмее и молчаливее других в этой семье. Он очень много занимался. Но когда по вечерам он начинал говорить с матерью, с сестрой или иногда спорить с товарищами, Наташа в соседней комнате слушала, затаив дыхание… Он говорил так горячо, так убежденно — о том, что все должны быть равны, что люди должны помогать друг другу, что любимый труд — это счастье, и о многом другом, что девушка понимала смутно, но что казалось ей справедливым и прекрасным.

Склонившись над работой, постукивая машинкой, Наташа сердцем и мыслями жила одной жизнью со всеми членами семьи. Большие глаза Наташи внимательно следили за всеми, умная головка, привыкшая думать, все запоминала… О многом хотела бы расспросить Наташа, на многие вопросы ждала ответов, но говорить не смела, не решалась.

Степан почти никогда не разговаривал с Наташей; при встречах только быстро кланялся и краснел. Наташа тоже вспыхивала. «Изо всей семьи он один такой гордый, — думала девушка. — С барышнями своего круга разговаривает, а ко мне относится с презрением». Такое отношение огорчало девушку.

Однажды за обедом Лидочка, которая часто шутила и смеялась, сказала матери:

— Мама, мы со Степой сегодня спорили, какую картину можно нарисовать с Натальи Сергеевны. Сидит она, вечно склонившись над работой, молча, задумавшись… Глаза такие грустные… Степа говорит, что «Покорность судьбе», а я говорю — «Пенелопа[19]». Как ты думаешь, мамочка?

— Охота тебе пустяки болтать, — остановил брат сестру и покраснел.

— Нет, вы ошибаетесь, друзья мои… Под этой кажущейся покорностью судьбе бьется горячее сердце, а склоненная головка полна беспокойных вопросов. Не правда ли, Наташа? — спросила Ольга Петровна.

Наташа вспыхнула, растерялась и робко ответила:

— Я не знаю…

Она была поражена, как прозорлива ее хозяйка, как она знает человеческую душу.

В другой раз, под вечер, вся семья собралась в столовой. Степан принес книгу и предложил новую повесть.

— Володя, открой дверь в комнату к Наталье Сергеевне, пусть и она послушает, — тихо сказал он брату.

Наташа слышала эти слова; они так тронули, так поразили ее, что она даже чуть не заплакала. «Нет, он не гордый… Подумал обо мне… Господи, какие хорошие люди есть на свете», — мелькнуло у нее в голове.

Через некоторое время Наташа услышала, как студент укорял сестру:

— Никогда ты мне ничего не зашьешь, а еще сестра. Неужели тебе не стыдно, что твой брат вечно из кармана вещи теряет!

— Ну, право же, Степа, нет времени. Сорок страниц лекций надо составить, — оправдывалась девушка.

Наташа вошла в столовую и, опустив голову, сказала:

— Позвольте, Степан Григорьевич, я вам зашью карманы.

Студент ответил, улыбаясь:

— Будьте для меня добрым гением… А то моя сестрица все занята высшими делами, а о брате забывает.

— Если что нужно… Я всегда с удовольствием зашью. Только прикажите…

— Какая вы, право… — начал было студент, но недоговорил и ушел.

Прошло несколько дней. Наташа пришла на работу грустная: слезы то и дело наворачивались ей на глаза, она не могла подавить глубоких вздохов. Вдруг к ней тихо, незаметно подошла Лидочка и обняла за шею:

— Наташа, милая, вечно у вас грустные глаза, вечно вы молчите, о чем-то думаете, когда шьете… Правду говорит Степа: ваши грустные глаза смущают его душу…

— Вот уж не думала, что Степан Григорьевич обращает внимание на мои глаза, — печально ответила девушка.

— Мы все любим ваши славные глаза… Отчего вы сегодня такая печальная, Наташа, что случилось?

От ласкового обращения прорвалось с трудом сдерживаемое горе. Наташа упала головой на стол и зарыдала.

— Что с вами, Наташа, милая? О чем вы плачете? — испуганно спрашивала Лида. — Может, вам у нас не хорошо? Что с вами?

— У меня дядя очень болен… Он у меня один… Все на свете — и отец, и друг, и брат… Всю жизнь он обо мне заботился…

Лида присела около портнихи и, осторожно задавая заботливые вопросы, узнала все о жизни Наташи. Помимо воли, девушка излила всю свою душевную боль. Выслушав ее, Лида крепко обняла и поцеловала Наташу:

— Ну-ну, не грустите, не печальтесь! Теперь вы не одиноки. Мы ваши друзья… Даже наш «бука» и тот говорит, что вы славная, симпатичная.

Наташа вскинула на барышню удивленные глаза, в которых читалось множество вопросов. А та рассмеялась и ушла.

С тех пор Наташу окружила какая-то особая, неуловимая атмосфера внимания в семье Печаткиных… Даже Володя говорил с ней особенно сердечно, старался ее развлечь. Ольга Петровна и Лида постоянно спрашивали о здоровье дяди Коли, отпускали Наташу к нему в больницу и посылали гостинцы.

Степан как-то подошел к девушке и, насупившись, сказал:

— Что это вы не подышите свежим воздухом среди дня? Сидите по двенадцать часов, не разгибая спины. Это же самоистязание!..

Наташа удивилась:

— Благодарю вас, Степан Григорьевич. Но я не хочу прогуливаться, терять время. Ольга Петровна и так добра ко мне.

— Вы должны заботиться о своем здоровье и непременно беречь его.

Наташа улыбнулась: так неожиданна показалась ей эта фраза. Но молодой человек повторил:

— Ваше здоровье дорого не вам одной, а потому…