Дядюшка Шорох и шуршавы

Лёня спрятался у двери за портьеру. И вовремя! В мамину комнату вошёл толстый круглый человечек. У него даже уши были круглые! И конечно, брюшко и нос, а рот — от уха до уха, и такой узкий, словно его бритвой прорезали.

— Эй ты, Весёлый Пешеход! Тебя приветствует Серый Озорник!

На круглом человечке была соломенная шляпа всмятку и серый плащ, который долгое время служил подстилкой Тузику. Разговаривая, Серый Озорник не смотрел на собеседника, глаза у него бегали по Комнате и то сжимались в щёлочки, то выпучивались, как у лягушки.

Тик-так! Тик-так!.. — сердито гремели башмаки Весёлого Пешехода.

— Не любишь ты меня! А ведь со мной не соскучишься! — Серый Озорник хихикнул и достал из кармана толстенький пакет. — Отличная пыль! Умывальник я уже припудрил, чистюлю-недотрогу. А здесь что делается?! Окна-то как сияют! Полнолуния дождались!

Серый Озорник насыпал целую ладонь пыли, дунул на окна, а потом — на Весёлого Пешехода.

— Вот тебе! — и, хохоча, убежал в комнату, где спал Женя. И сразу зашумел: — Носочек к носочку, ботинки — рядком. Совсем испортились ребята! Сделаем так. Один носочек на цветочек, другой — под матрас. Это задачка младшему на завтра.

Серый Озорник расправился с Женькиными носками и взялся за Ленины ботинки.

— Правый ботинок на пианино, самое место, а левый… — он призадумался, глаза у него выпучились, — обуем кресло. Вот уж старикашка попрыгает на балу! А мальчишки утром набьют друг другу шишки: «Это ты спрятал мои носки!» — «Нет, это ты раскидал мои ботинки!»

Серый Озорник напялил на ножку музейного кресла Ленин ботинок, и глазки его стали узкими, забегали по комнате.

— Ага! Варенье со стола не убрали!

Схватившись за бахрому скатерти, Серый Озорник раскачался и, дрыгнув в воздухе ножками, очутился на столе.

— Оставим на память отпечатки пальцев. Родители так и ахнут поутру: «Варенье? Руками? Немытыми?»

Серый Озорник, хихикая, погрузил руки в варенье.

Дили-донн!..

Это явился Нечаянные Звоны.

— Господин пакостник! Вы уже тут как тут! — Нечаянные Звоны выхватил из-за пояса дирижёрскую палочку. — Я вас вызываю!

— Одно мгновеньице! — прогнусавил Серый Озорник. — Позвольте, я приведу свой костюм в порядок. Варенье, знаете, липкое!

— Я жду вас! — Нечаянные Звоны брезгливо отвернулся.

— Э-эх! — заорал Серый Озорник и сиганул со стола в Женькину постель. — Ищи меня свищи, балбес в кружевах! — крикнул он, ныряя под кровать.

Прыгая, он умудрился лягнуть спящего Женю пяткой в нос: Женя чихнул и проснулся.

5

Лёня вышел из укрытия.

— Ты зачем меня разбудил? — накинулся на него младший брат. — Мне во сне как даст один по носу! Я развернулся, чтоб сдачи дать, а ты — будишь!

— Женя! — прошептал Лёня. — Женя! Тут такие чудеса!

И он рассказал о том, что видел.

— Врёшь ты всё! — не поверил младший брат.

— Смотри! — Лёня показал голубую горошину.

— Это вон та, что ли, трещина, за радиатором? — спросил Женя. — Ох и врежу я Серому. Будет знать, как лягаться!

Он достал из-под подушки электрический фонарик, взял у Лёни горошину, разломил надвое, одну половину вернул, а другую положил в рот и проглотил.

— Что ты делаешь! — закричал Лёня, но было поздно: вместо Женьки в лужице лунного света стоял воздушный Женя.

Он прошёл за радиатор и стал протискиваться в трещину.

— Подожди! — закричал Лёня: он боялся, что брат попадёт в какую-нибудь новую беду. — Подожди! Я с тобой. Я всё-таки старший! Я за тебя отвечаю!

Но Женька исчез.

— Что же будет? Его надо спасать. Но вдруг вернутся мама с папой, а нас нет?

Лёня быстро написал записку:

«Мы поехали к бабушке. Не волнуйтесь».

Положил записку на стол, возле вазы с вареньем, подошёл к радиатору и проглотил половину голубой горошины.

6

— Женечка, где ты? — Лёня зажмурился и шагнул в застенье.

Больше всего на свете он боялся, что попадёт в квартиру соседки тёти Вари или провалится в тёмный сырой погреб, полный сороконожек и мокриц.

И что же!

Тихий голубой свет наполнял уютную каморку. Под светящимся берёзовым поленом сидел на чурбачке дядюшка Шорох в кожаном фартуке. Во рту он держал гвозди, а на колодке перед ним торчал удивительный, с фигурным каблуком, сапог. Напротив дядюшки Шороха на другом чурбачке сидел Женька. У него тоже был гнутый молоток, и гвозди он держал, как заправский сапожник, во рту.

— Женька, проглотишь! — испугался Лёня.

Младший брат собрал гвозди в ладонь и показал Лёне большой палец:

— Во какой заказик получили! Нечаянные Звоны срочно просит сшить ему музыкальные сапоги.

Ох уж этот проныра Женька! Лёне стало завидно, ему тоже хотелось забивать гвозди в каблук музыкального сапога, но попросить он не смел, а Женька не позвал, не догадался. Он разве думает о старшем брате?

Дверь каморки распахнулась, и вбежала Шуршава.

— Что вы наделали?! — бросилась она к мальчикам. — Зачем вы разделили горошину на двоих? У вас теперь нет пути назад!

— Но я не мог оставить младшего брата одного! — всхлипнул Лёня, а Шуршава закрыла лицо ладонями и расплакалась.

— Это я во всём виновата!

— Ну, чего ты ревёшь? — сказал Женька. — Найдём перстень, а там чего-нибудь придумаем.