Диагностика без анализов, врачевание без лекарств

…Получив медицинский диплом, я сначала проработал три года врачом общей практики в отдаленной карельской деревушке под самым Полярным кругом. Лишь затем я поступил в клиническую ординатуру в Москве. Пользуясь благами столицы и знанием нескольких иностранных языков, я просиживал все свободные вечера в библиотеках. Ведь тогда мне казалось, что для того, чтобы поскорее стать хорошим врачом, надо просто много читать, чтобы узнать побольше о всех болезнях, и о том, как их надо лечить. Мой шеф профессор Б. Е. Вотчал заметил это и памятно сказал мне: «Вы много читаете, это хорошо. Но на один час чтения нужно два часа размышлений.». Еще сильнее повлиял на эволюцию моих убеждений мой непосредственный наставник доктор Виктор Абрамович Каневский. У него не было внушительных академических титулов, он не публиковал статьи в медицинских журналах и не выступал с докладами на заседаниях московского общества терапевтов. Но он обладал необыкновенным психотерапевтическим талантом и всегда истинно сострадал своим пациентам. Больные его обожали, и общение с ним оказало на меня огромное воздействие. Особенно поражало меня то, как он собирал анамнез и беседовал с больными. Расспрашивал он всегда дружелюбным тоном, не торопясь, основательно. Его интересовали не только детали болезни, но и семейное положение, профессия и другие обстоятельства, вроде бы не нужные для диагноза. Он как бы знакомился с новым человеком, причем так приветливо и тепло, что сразу возникало доверие к нему — симпатичному, внимательному, доброму пожилому человеку. Поэтому больные легко открывали ему свои маленькие тайны, рассказывали о своих заботах и опасениях. Часто эти страхи бывали необоснованными или даже нелепыми, и Виктор Абрамович тотчас убедительно рассеивал их. Во всяком случае, уже первая встреча давала облегчение и зарождала надежду, что, наконец-то, больной попал в руки настоящего доктора.

На обходах шефа нашей клиники профессора Б.Е.Вотчала мы, молодые врачи, обычно сами докладывали ему своих больных. Но если случай бывал особенно сложным, Виктор Абрамович делал это вместо нас. Нередко при этом он сообщал не только чисто медицинские факты, но и детали, которые мне казались тогда лишними, не относящимися к делу. Например, он говорил страдающим голосом, как бы извиняясь: «Борис Евгеньевич, у этой больной недавно умер муж после операции, детей у неё нет, живет одна, и пенсия очень маленькая». Я недоумевал — к чему это? Зачем отнимать время у профессора на эти ненужные подробности? Ведь ни диагноз, ни лечение от этого не изменятся. Поначалу я думал, что Виктор Абрамович просто хочет тронуть сердце нашего сурового шефа, чтобы тот обратил на эту больную особенное внимание. И только постепенно, наблюдая каждый день, как мой учитель общается с больными и как он лечит их, я стал понимать, что такие детали часто не менее важны для понимания всей клинической картины, чем, скажем, анализ крови, электрокардиограмма или рентгеновский снимок.

Вернемся к нашей больной. Действительно, если рассматривать её просто как случай ишемической болезни, то главным интересом врача должно быть состояние коронарных артерий. Тогда наиболее важными фактами в анамнезе окажутся результаты изотопного скеннирования сердца и коронарной ангиографии. Ведь это по-настоящему весомые и неопровержимые факты, из которых можно делать серьезные выводы; всё остальное — мелкие детали. Ну, а то, что муж больной не смог найти работу в Израиле, или что их дочь живет в Канаде — это, уж извините, — чистая беллетристика! Поэтому, получив достоверные сведения, что просветы коронарных артерий свободны, доктор сразу успокаивается: он знает, что в ближайшие годы инфаркт не может возникнуть. А то, что больная продолжает жаловаться, так у неё просто тревожно-мнительный характер, и с этим ничего не поделаешь.

Но даже доктор, который видит не больную, а лишь её венечные артерии, и верит только в ангиографию, все же непременно выяснит уровень холестерина и триглицеридов в крови. Почему? Потому, что эти показатели влияют на дальнейшее течение болезни: так пишут в учебниках! Но разве жизненные горести, тоска и страхи не влияют на эту болезнь? Да они влияют гораздо сильнее, чем уровень холестерина — об этом говорят не только учебники, но и житейский опыт, да и просто здравый смысл! Как же не перевести свой умственный взор с венечных артерий на голову больной, как же не поинтересоваться, что её заботит, тревожит, пугает?