Диагностика любви

Не сдержавшись, он какое-то время наблюдал за ней, прежде чем отправиться на кухню.

Когда Аннет убили, его жизнь стала бессмысленной. Он никогда не думал, что снова полюбит. А потом появилась Кейт – нежная, страстная и притягательная. Чем больше он ее узнавал, тем сильнее влюблялся. И когда он наконец набрался смелости и пригласил ее на свидание, она, к его удивлению, согласилась.

Роб хотел жениться на ней. Он едва не разбудил ее и не попросил стать его женой и сделать его самым счастливым человеком на свете.

Но данный момент был не самым подходящим для подобных предложений. Не сейчас, когда она так уязвима. Ее лечение подходит к концу, но еще неизвестно, что будет дальше. Он хорошо знал Кейт и понимал, что она откажется, но не потому, что его не любит, а потому, что не желает делать его вдовцом во второй раз. Роб был готов рискнуть, но не сейчас. Придется подождать, пока Кейт оправится после лучевой терапии и пройдет трехмесячную проверку.

– А потом, Кейт Олторп, – очень тихо сказал он, закрывая дверь гостиной, – я попрошу тебя оказать мне величайшую честь. Я попрошу тебя выйти за меня замуж и позволить мне любить тебя до конца нашей жизни.

Выходные дни были самыми тоскливыми из тех, что когда-либо проводил Джеймс. Он очень скучал по Шарлотте. Его пугала сила, которая влекла его к ней. Он никогда не испытывал ничего подобного.

И вдруг его осенило. Он ее любит. На самом деле, он ее полюбил.

Хотя Шарлотта, вне сомнения, не была готова принять его чувства. Возможно, она никогда не захочет услышать от него слова любви. Ему придется приложить много сил, чтобы восстановить их прежние непринужденные отношения. Джеймс начинал сомневаться в том, что у него получится.

Как он мог так все испортить? Он просто решил использовать свои связи со знаменитостями и привлечь внимание к тому, чем занимается Шарлотта. Он намеревался повысить престиж больницы и побудить людей отдавать больше денег на благотворительные цели. Но он ошибся. Очень сильно ошибся.

Джеймс чувствовал себя хуже, чем в тот день, когда обнаружил фотографии Софии с любовником-итальянцем на яхте своего отца. Тогда он понял, что София никогда его не любила, а их брак – притворство.

Только сейчас его мучила совесть, он переживал из-за Шарлотты. Он ненавидел себя за то, что обидел ее и привлек ненужное внимание к кризисному центру. Работа там была очень важна для Шарлотты, а из-за его вмешательства она терпела преследования папарацци и даже закрыла центр на этой неделе.

Джеймс не мог выбросить из головы ее обвинение: «…ты хотел, чтобы все видели твою щедрость. Ты желаешь, чтобы люди знали, чем ты занимаешься, и хочешь добиться общественного признания». Он никогда об этом не задумывался, но понимал, что Шарлотта права. Он привык привлекать внимание и общаться со знаменитостями, отчего и превратился в пустышку.

Джеймс размышлял, не послать ли Шарлотте цветы в знак примирения, но потом решил, что она их не примет. Он мог загладить свою вину, лишь начав по-тихому помогать ей с работой в кризисном центре. А еще он напишет ей очень личное письмо и принесет свои извинения.

Остается надеяться, что Шарлотта прочтет эти строки.

В понедельник вечером Шарлотта вернулась домой и увидела на коврике конверт с ее адресом. «Реклама», – подумала она, вскрыла конверт и приготовилась мелко порвать листы и выбросить все это в мусорную корзину.

Внутри оказалось еще два конверта из качественной бумаги, подписанные от руки. Почерк принадлежал Джеймсу.

На первом конверте значилось: «Открыть в первую очередь», а на втором – «Открыть во вторую очередь».

Шарлотта решила, что не желает ничего читать. Ей следует вернуть ему письма нераспечатанными. Но все же любопытство взяло верх.

Первое письмо было написано перьевой ручкой. Хм, кто бы сомневался, что Джеймс не будет писать обыкновенной шариковой дешевкой.

Очевидно, он провел немало времени, составляя текст. Он не напечатал его на компьютере и не отправил по электронной почте. Джеймс был искренним.

«Прости меня за переполох в газетах. Я не в силах изменить прошлое, но я бы хотел все исправить».

Шарлотта тоже повела бы себя иначе.

«Я не могу работать в кризисном центре, так как женщины, которые приходят за помощью, скорее всего, хотят общаться с женщиной-врачом. Но если я могу что-то для тебя сделать – например, облизывать марки и приклеивать их на конверты, доставлять листовки, делать уборку в центре или запирать дверь на ночь, – просто скажи мне, и я приду».