Диагноз доктора Холмса

Дмитрий не ожидал увидеть ее здесь, он нервно поздоровался, и в его глазах она без труда различила незаданный вопрос. Анна едва заметно покачала головой.

Нет, не сказала. Но говори сам, сейчас же, я не позволю тебе обманывать его.

— Слушай, есть серьезный разговор, — признал Дмитрий, обращаясь к брату.

— Я могу уйти, — предложила Анна.

Может, Дмитрий и был бы рад этому, но Леон не позволил:

— Зачем? Мне нечего скрывать от тебя.

— Возможно, Диме будет неудобно говорить при мне…

— Ничего, он сильный, он справится! — хмыкнул Леон. — Я тебя одну сейчас никуда не отпущу.

Он не воспринимал происходящее всерьез, ему казалось, что брат просто не может сказать что-то такое, что выбьет его из колеи.

— Хорошо, пусть будет по-твоему, — вздохнул Дмитрий. — Может, в ее присутствии ты меня хоть не придушишь!

— А что, у меня есть повод тебя придушить?

Ответить Дмитрий не успел — Лидия продемонстрировала, что все-таки не забыла ключи, когда в коридоре щелкнула дверь. Минутой позже она вошла в комнату, и если присутствие Анны не слишком повлияло на Дмитрия, то при ее появлении он заметно покраснел.

Этим он себя и выдал, но Лидия и бровью не повела. Такое непривычное благостное спокойствие с ее стороны несколько настораживало.

— О чем говорите? — поинтересовалась она.

— Еще не говорим, но собирались, — признал Дмитрий. — Ты знаешь, о чем… Это должно быть сказано… Мы были не правы…

— Да не ломайся ты, противно смотреть, честное слово! — прервала его Лидия. Она повернулась к мужу: — Ребенок не от тебя, а от него. Да, я уверена. Когда? Когда ты по расследованиям своим бегал. Поздравляю, привыкай к рогам.

Что ж, не следовало ждать от нее деликатности. Но в этой злобе, которую она не сумела скрыть, было куда меньше подвоха, чем в показательной вежливости. И все же Анна чувствовала: Лидия слишком уверена для той, кто так бесцеремонно разрушает свой брак. Она не любит проигрывать, а значит, козырь у нее все-таки есть.

Эта догадка очень быстро подтвердилась, когда Лидия продолжила:

— Тем не менее, дорогой мой рогоносец, ты продолжишь жить со мной. И теперь ты станешь паинькой: никакой больше уголовщины, никаких посторонних девок в нашем доме, никакого хамства. Ты будешь ходить со мной ко всем врачам, как положено, пойдешь на курсы молодых папаш, а когда придет время рожать, будешь снимать все на видео и счастливо рыдать в три ручья.

Леон, поначалу онемевший от неожиданности и удивления, теперь опомнился:

— И какого же хрена я буду делать все то, на что у меня нет ни единой причины?

Его голос звучал тихо, низко, опасно, как рычание разозленного тигра. Анна, прекрасно знавшая его, чувствовала: он в ярости.

А Лидия то ли не понимала этого, то ли не желала понимать. Она продолжала самодовольно ухмыляться:

— Нет причин? Так я дам тебе причину, я не жадная. Мальчики, сейчас вы оба узнаете, что такое предложение, от которого невозможно отказаться!

* * *

Он не должен был соглашаться.

Он и сам не до конца понимал, почему согласился.

Успокоившись, Леон признал, что ему вообще не следовало принимать решение в таком состоянии. Он был поражен этим, в его душе творилось черт-те что, и, когда Лидия опустилась до самого обычного шантажа, он попался на крючок.

Ее требования не были связаны с ним напрямую — она объявила, что, если он подаст на развод, она расскажет обо всем Миле. А такое открытие точно разрушит семью брата, тут и сомневаться не приходится.

Милу Леон жалел больше, чем кого бы то ни было, она ведь вообще не виновата в том, что случилось! А на Дмитрия он, как ни странно, не злился. Может, если бы Лидия была еще дорога ему, хоть чуть-чуть, он бы и брата не пощадил. Но первым, что почувствовал Леон, узнав, что это не его ребенок, было облегчение. С его шеи словно исчез невидимый ошейник! Больше не было смысла винить себя за то, что он не способен на отцовскую любовь. Это не его ребенок, вот и все! А племянника он готов был полюбить.

По сути, эта измена, это предательство… все это возвращало ему свободу. Он мог без зазрений совести расстаться с Лидией, потому что из них двоих он был меньше виноват: да, он был влюблен в Анну, но ничего, что считалось бы изменой, он себе не позволял. К тому же теперь у него был повод пресекать любые попытки Дмитрия лезть в его жизнь со своими советами и нотациями. Хорош морализатор, заделавший ребенка жене родного брата!

Так что он готов был просто отвернуться от них обоих, но не от Милы и своих племянников. Лидия упряма, она сумеет разрушить жизнь Дмитрия и уж точно не позволит никому из них видеться с новорожденным.

Она не любила их обоих — ни своего мужа, ни отца своего ребенка, это чувствовалось. Но Лидия считала себя униженной, ей нужно было настоять на своем. Поэтому она потребовала, чтобы ни о каком разводе при ней даже не заикались, и тогда она будет молчать.