Диагноз доктора Холмса

Анна, возможно, добилась бы большего, чем следователи, но она не собиралась даже пытаться. Она, посвятившая жизнь охоте на маньяков, старалась не связываться с наемниками. Она слишком хорошо знала, что это отдельная каста. Это не садисты, наслаждающиеся смертью, — по крайней мере, таких очень мало, если учитывать пример Максима Кавелина. Но у них свое представление о профессиональной этике. Убьешь одного — и остальные разорвут тебя на части. Это не один маньяк, которого можно остановить и спать спокойно, это безликий легион, с которым она точно не хотела начинать войну.

— Ты знаешь, как ни странно, по убийце у меня вопросов меньше всего, — задумчиво произнес Леон. — По тому, что он сделал. Он зарабатывает деньги, убивая людей, чего от него ожидать? Но те, кто нанял его…

— Ты опять эту тему мусолишь?

— Да просто не нравится мне, как быстро люди превращаются из спокойных и цивилизованных в непонятно что!

— Ты даже не представляешь, насколько, — усмехнулась Анна. — «Графа Монте-Кристо» читал?

— Давай только не будем романтизированное представление о мести от папаши Дюма к этому приплетать!

— Придется приплести, потому что папаша Дюма вдохновился вполне реальным уголовным делом того времени. Был такой месье во Франции — Пьер Пико. Честный сапожник, которому повезло влюбиться в богатую даму, добиться взаимности и обручиться с ней. Но трое его якобы друзей позавидовали ему. Вот так, просто позавидовали и разрушили его жизнь, не имея на то никаких причин, кроме зависти. Они настрочили на него донос, назвав английским шпионом, а в те времена с этим было очень строго. Из веселого жениха Пико превратился в ссыльного каторжника. Но на каторге он познакомился с богатым итальянским прелатом, подружился с ним, и тот, умирая, завещал Пико все свои деньги. Во Францию Пико вернулся лишь спустя много лет, тридцатичетырехлетним стариком. И нет, я не ошиблась в выборе слов, каторга никого не молодит, поэтому его не узнали. Он теперь был богат, он мог жить как угодно и где угодно. А вместо этого он все свои силы, деньги и время бросил на служение мести. Месть — это очень сложное чувство, его нельзя понять, не испытывая, вот о чем я тебе говорю.

— Ну и что, отомстил он? — полюбопытствовал Леон.

— Да.

— Но уж попроще, чем Дантес, подозреваю!

— Напрасно подозреваешь. Пико действовал более жестоко, чем Дантес, но и кончил хуже. Он убил тех троих — и не просто убил, этого ему было бы недостаточно. Тот, кто придумал подставить Пико, позже женился на его богатой невесте — дама оказалась не слишком верной и разборчивой. Пико просто уничтожил их жизнь, погубил их детей, отнял все, что было им дорого. В его случае месть уже превратилась в психическое расстройство, которое он не мог преодолеть. Не думаю, что он сумел бы вернуться к нормальной жизни, даже когда у него закончились бы враги. Но проверить не удалось: после того, как он избавился от заговорщиков, его поймал и убил их общий знакомый, который изначально знал о доносе на Пико, но не участвовал в нем. Он, правда, хотел не мести, а денег Пико, однако результат все равно один — смерть. Дюма, как видишь, все приукрасил, и понятно почему. Но основную историю написала жизнь, в которой месть существует столько же, сколько и род человеческий.

— И что, ты оправдываешь убийство Кавелина?

— Я не думаю об убийстве Кавелина. Но я знаю, что, даже если бы всю его вину удалось доказать, что вряд ли, он бы получил пожизненное заключение и, возможно, сбежал бы. А может, и нет. Но он был слишком гениален, чтобы оставаться взаперти. Не будем больше о нем.

Упоминание Максима Кавелина невольно возвращало ее обратно в комнату, где она проснулась среди мертвых тел. И от того, что они, оказывается, были похищены из морга, а не убиты там же, Анне легче не становилось. Ее память умела справляться со многими травмами, чтобы сохранить здоровую психику, но даже ей требовалось время.

Леон, должно быть, понял это, он мягко улыбнулся:

— Как ты?

— Я… нормально. Просто хочется побыстрее отстраниться от всего этого.

— Ты поймала его.

— Не я одна. Но… можешь злиться на меня, но я рада, что его больше нет в этом мире.

— Не могу я на тебя злиться.

От его улыбки становилось хорошо, и это тоже было непривычное чувство — для той, кто давно разорвал все близкие связи с другими людьми.

Она не знала, к чему мог привести этот момент, когда они были так близко, одни в квартире, когда они так тонко чувствовали друг друга… Ей и не суждено было узнать. Гармонию их уединения нарушил звонок в дверь.

— Похоже, благоверная опять забыла ключи, — закатил глаза Леон. — Я сейчас.

Когда они пришли, Лидии в квартире не было. Леон понятия не имел, где она, супруги давно уже не интересовались делами друг друга, и обоих это устраивало.

Леон вышел из комнаты, чтобы открыть дверь, а вернулся уже в компании, но не Лидии, а своего старшего брата. Дмитрий был заметно напряжен, и Анна мгновенно догадалась, ради чего он пришел сюда. Все-таки решился! Оно и к лучшему, она подозревала, что, если расскажет все сама, ссора между братьями будет куда серьезнее.