Диагноз доктора Холмса

— Я припомню это ему в следующий раз, когда он захочет свернуть мне шею.

— Да ладно тебе! Он, по-моему, смирился с твоим присутствием. Ты не обижаешь Лидию — и он счастлив.

— Лидию, говоришь…

Анна бросила на него многозначительный взгляд, которого Леон не понял. А может, и нечего тут было понимать? За ними обоими не было никакой вины, при общении они большую часть времени были целомудренней, чем священник и монашка, застрявшие в лифте. Да и Лидия, как ни странно, унялась. То ли на нее материнство так подействовало, то ли они решила прислушаться к здравому смыслу. В любом случае Леон мог наслаждаться моментом, наконец-то не терзаясь муками совести.

Нет, мрачные мысли о собственном будущем никуда не исчезли. Просто сейчас они больше напоминали свинцовые тучи, зависшие на горизонте: пока они не окажутся над твоей головой, можно надеяться, что дождя не будет.

— Так как ты собираешься его разговорить? — спросил Леон, чтобы побыстрее избавиться от неловкого молчания после упоминания Лидии.

— Какой-нибудь способ я найду.

— Да уж явно не дружеский…

Он ожидал, что она попытается соблазнить Илью: на вечеринке они оба видели, что он не оставляет без внимания девушек. С точеной фигуркой Анны это было бы несложно, но она выбрала другой путь и пришла на встречу в строгом деловом костюме, а не в спортивной форме. Похоже, она не собиралась заходить в клуб — или пускать туда Илью.

— С ним бесполезно дружески, — заметила она. — У него нет друзей. Есть только рабы и господа. Женщинам, думаю, отведена роль по умолчанию, поэтому ему было несложно игнорировать Шипову.

— Но ты все равно считаешь, что у тебя что-то получится?

— Конечно. Это же я: у меня всегда получается. С ним нет смысла кокетничать, его нужно запутать, а потом — запугать, именно в таком порядке. Это первоначальный план, посмотрим, как сложится.

— Прямо сейчас и посмотрим: вот он, едет.

Массивная машина Ильи легко угадывалась в не слишком загруженном потоке. Он заметно превышал скорость, часто перестраивался, хотя причин для этого не было, мельтешил и раздражал других водителей. Леона это не удивило, он другого от такого хорька и не ожидал.

— Самоутверждается, — буркнул Леон.

— Бежит от вечного чувства собственной никчемности и одиночества.

— Как-то романтично у тебя получается!

— Ищу прекрасное в каждом дне. Давай мы…

Он так и не узнал, что она хотела предложить. Анна запнулась на полуслове, да и он перестал ее слушать. Они оба смотрели на дорогу — и были поражены тем, что там происходило.

Казалось, что реальный мир просто исчез, сменившись кадром из боевика. Со встречной полосы резко свернула машина, врезавшись прямо в бок автомобиля Ильи. Удар, наглый, агрессивный, получился такой силы, что у внедорожника не было ни шанса уйти от столкновения. Его собственная скорость сыграла с ним злую шутку: машину вышвырнуло с дороги как раз на ту парковку, где дожидались Леон и Анна, но, к счастью для них, в ту сторону, где никого не было.

Внедорожник с отчаянным визгом разрываемого на части металла несколько раз перевернулся, оставляя за собой след из битого стекла и запчастей, а потом замер. Машина, врезавшаяся в него, воспользовалась всеобщим замешательством, вывернула с места аварии и умчалась прочь.

Похоже, тот водитель подготовился к столкновению, он был пристегнут, а его машина, невзрачная на вид, — хорошо укреплена, так, как это делают с автомобилями каскадеров. Илья не мог похвастаться ни тем, ни другим. Как типичный мажор, который и за рулем будет делать селфи, он не собирался мять рубашку ремнем безопасности. Так что дорогая иномарка, над системой безопасности которой трудились десятки инженеров, просто не могла его спасти: Леон уже видел, что растрескавшееся лобовое стекло залито густой пеленой крови.

А значит, они только что потеряли главного свидетеля.

Глава 7. Патрик Куинлан

Он выжил; некоторым людям, видимо, на роду написано долго жить, что бы ни случилось. Хотя это не значит, что Илья Закревский получил свое личное чудо, вторую попытку, шанс начать все сначала. Он, скорее, застрял между небом и землей. Спасатели, приехавшие на место аварии, были уверены, что передадут медикам покойника. Илья действительно не был пристегнут, и, когда машину вертело в воздухе, ему пришлось несладко. Его вырезали из искореженного салона, просто стараясь сохранить тело целым для похорон, и лишь потом обнаружили, что его сердце бьется — тихо, слабо, но бьется же!

Теперь его ожидала реанимация, операции и… Пока сложно было сказать, что дальше. Возможно, ничего хорошего. В любом случае он был выведен из игры.

Это преступление было наглым, как и все предыдущие нападения «Гудини», но слишком примитивным для него. Леон представить не мог, как человек, разработавший такие совершенные схемы нападения — и явно гордившийся этим! — решился на такой предсказуемый ход.

Поэтому он почти не удивился, когда Дмитрий объявил ему, что в этом деле совсем другой подозреваемый.