Диагноз доктора Холмса

— Сейчас — нет, но мы ведь не знаем, что было раньше, — напомнила Анна. — Нужно поднимать старые связи. Сокурсники из университета, одноклассники, одногруппники в детском саду…

— Ты что, издеваешься?

— Нет, я вполне серьезно. Неизвестно, на каком этапе своей жизни Илья встретил этого человека и сколько они дружили до того, как все началось.

Им все равно больше нечего было делать. Как и ожидала Анна, полиция тоже вышла на Эдика Захарова. Теперь его задержали, но за него она как раз не волновалась: даже тех денег, что она ему заплатила, хватило бы на отличного адвоката. Гораздо больше ее беспокоила судьба змей: их могли передать в зоопарки, а могли и умертвить, если с документами что-то не в порядке.

Она уже жалела, что не выкупила того крайта.

У них сейчас было время, чтобы порыться в прошлом Ильи, и именно это предпочла Анна. Она чувствовала себя уже лучше, но из-за холодов быстро уставала, да и Леону безопаснее было не дышать морозным воздухом. Тепло ее дома подходило им обоим гораздо больше — из-за здоровья, конечно же. Анна убеждала себя, что дело только в этом.

Они старались не зря: скоро один Макс все же обнаружился.

Максим Кавелин был одногруппником Ильи на первом курсе университета. Правда, больше его имя нигде не мелькало, и казалось, что оно не может ничего значить. Подумаешь, появился один раз рядом, потом исчез, было бы о чем говорить! Но они продолжили искать, и не напрасно.

История оказалась темная. Илья учился в МГИМО — не столько по зову сердца, сколько потому, что это давало ему лучшие связи. Правда, из года в год он переползал кое-как, с самым низким проходным баллом из возможных. Хотя его это нисколько не смущало, да и почти половина его нынешней тусовки вышла оттуда. А вот Максим Кавелин был из другой породы, он поступил сам. Он был не из бедной семьи, но и не из богатой, у его родителей не хватило бы денег на платное обучение. Но Максим не зависел от них, он всего добился сам.

В университете он явно стал другом Закревского — на это указывало то, что они ездили в одни и те же страны одной группой друзей, найти подтверждающие это документы было несложно. Фотографий Максима они пока не обнаружили, толковых рассказов о нем — тоже. Однако Анна подозревала, что он был тем же, чем стал сейчас актер Матвей Рябцев: человеком «не их круга», достаточно привлекательным, забавным и умным, чтобы видеть его рядом с собой. Вероятнее всего, Максим тогда жил за счет своих богатых друзей, потому что позволить себе такую роскошную жизнь он просто не мог.

Но ему повезло не так, как Матвею. После окончания первого курса студенты решили отметить это достижение — на тот момент чуть ли не главное в их жизни. Они, с детства путешествовавшие, были пресыщены лазурными берегами и дорогими отелями. Они решили поступить неожиданно и отправились в Сибирь.

Они сняли небольшой туристический хутор, затерянный в лесах. В прошлом это была обычная деревенская хатка нехитрой планировки, которую осовременили, наполнили дарами цивилизации и пустили туристов, первыми из которых предстояло стать группе студентов. Не самый разумный выбор со стороны владельцев хутора, но, видимо, им заплатили достаточно, чтобы не отказывать.

Нет, первое время у компании все шло хорошо. Они жили там больше месяца, наслаждались природой, удивительным озером, расположенным неподалеку, чистым воздухом и теми развлечениями, о которых лучше лишний раз не говорить вслух. Но потом дошло до трагедии: ночью хутор загорелся, вспыхнул как спичка. Студенты на тот момент были далеко не трезвы, но выбраться все-таки сумели… Все, кроме Максима Кавелина.

Старый хутор восстанавливать не стали, в этом не было смысла. Компания получила страховку, студенты вернулись в Москву, тело Максима передали родителям для захоронения. История постепенно забылась, и теперь о ней напоминали разве что короткие статьи алтайских газет, бережно хранящиеся в архиве.

— Это было больше десяти лет назад, — указал Леон. — Не думаю, что речь шла именно о том Максе.

— Как знать, — задумчиво отозвалась Анна.

Она снова размышляла о Холмсе. До того, как он начал убивать, у него была другая жизнь — и он пытался, как мог, делать то, что и все. То, что от него ожидали! В семнадцать лет он женился на Кларе Лавринг, своей давней подруге, у них родился сын. Они были типичной семьей того времени, и, наблюдая за ними, никто и не подумал бы, во что однажды превратится Герман Маджетт.

Но потом он стал срываться, его агрессия рвалась наружу, и с юной женой он был не так любезен, как раньше. Клара Лавринг, можно сказать, легко отделалась: она ушла от будущего мистера Холмса живой. После нее мало кому так везло.

Что, если для убийцы пожар в лесном хуторе тоже был своеобразной чертой? В газетах не писали, как именно умер Максим, что там произошло. Наверное, это всем казалось очевидным: в пожаре сгорают, что же еще? Анна понимала, что за десять лет тело пришло в такое состояние, что нет смысла даже пытаться его осмотреть, это слишком сложно и рискованно. А вот остатки хутора никому не нужны, они наверняка так и стоят в лесу.