Диагноз доктора Холмса

Вместо ответа следовательница протянула ей свой мобильный телефон. На экране была открыта фотография: маленькая девочка лет семи-восьми, не больше, в школьной форме явно западного стиля, испуганная, связанная, запертая в каком-то подвале. Просто похищенный ребенок? Нет, это не было достаточно надежным поводком для упрямой следовательницы. Гирс знал, что у него будет всего одна попытка подчинить Ингу, если бы он ошибся, его дела стали бы только хуже, он должен был действовать наверняка.

— Рассказывай, — велела Анна, продолжая изучать снимок.

— Это моя дочь… Он похитил мою дочь! Мне очень жаль…

— Не это рассказывай, про сантименты я тебе уже говорила. Чего он от тебя хочет, когда он дал это тебе, что сказал сделать и при чем тут я.

Ей было тяжело оставаться спокойной, но она сдерживалась, не давала страху прорасти через ее душу. Опыт подсказывал: страх лучше оставить на потом, он ослабляет, злость куда надежней.

— Он не должен был знать о ней, никто не должен, — тихо ответила Инга. — Юля… она тут ни при чем, не связана со всем этим! Часов в восемь он прислал мне фото, дальше — письмо с инструкциями.

— Что за инструкции?

— Мне нужно было связаться с тобой и пригласить тебя на встречу. С Аграновским тоже… С младшим, с Леонидом…

При упоминании его имени страх все же кольнул ледяной иголкой, но Анна поспешила отстраниться от него.

— Ты вызвала сюда Леона?

— Нет, я не смогла… У него отключен телефон, я отправила сообщение, а оно так и осталось непрочитанным… Но я все равно следовала инструкциям, потому что у него Юля!

Отключенный телефон — это очень странно. Леон никогда не отключает телефон, а уж сейчас, когда все они в опасности, он ни за что бы так не поступил! Анна решила бы, что это связано с Гирсом, если бы в это же время сам Гирс не пытался до него добраться. Получается, отключенный телефон — это неожиданная техническая проблема, не более. Но все к лучшему! Значит, хотя бы Леон не попадется…

— Что еще тебе нужно было сделать? — спросила Анна.

— Это все. Я не знаю, что будет дальше, ради чего все это… Больше никаких инструкций у меня не было! Прости меня…

Что ж, Гирс умел находить слабые места и бить по ним. Если бы он просто взял в заложники какого-нибудь ребенка, Инга тоже была бы напугана, но она начала бы спасательную операцию, а не выполняла условия похитителя. Однако материнский инстинкт теперь правил бал, он мешал ей мыслить здраво и принимать неизбежные риски. Инга была просто не в состоянии понять, что правильно, а что — нет. Эта фотография закрыла от нее целый мир.

Вот только…

— Нет у него никакой Юли, — указала Анна. — Можешь выдыхать.

— Что? Но фото…

— Фотошоп, есть в мире такое диво.

— Это не может быть фотошоп, я в таком разбираюсь, — упорствовала Инга. — Слишком хорошо для фотошопа!

— Вот ты на мобильном телефоне сильно разглядишь, что хорошо, а что — не очень! Хотя скидку тебе могу дать: это качественная работа, не поделка на коленке. Но посмотри внимательно на ее глаза. Не как мать посмотри, а как профессионал!

Анна максимально увеличила фото и протянула телефон обратно Инге. Любой матери сложно было бы смотреть на испуганное, заплаканное лицо своего ребенка. Никому и в голову не пришло бы вот так увеличивать его, разбивать на пиксели, словно наслаждаясь этим ужасом. Но если все-таки заставить себя это сделать, можно многого добиться.

Тот, кто делал эту картинку, постарался. Скорее всего, он взял изображение ребенка, а то и не одно, и исказил черты, использовал грязь на лице и растрепанные волосы, недостаток света, мрачное окружение, чтобы создать зловещую атмосферу плена. Вот только в темных глазах девочки отражалось что-то светлое — похоже, ясное небо, наверняка дневной свет, которого в этом подвале быть не могло. Деталь была крошечной, несущественной на первый взгляд, пара пикселей, не больше. Но Анна не была матерью, и уж тем более матерью этого ребенка, поэтому она изначально искала на снимке подвох — и нашла его.

Инга тоже увидела несоответствие, однако ей пока сложно было принять его. Сердце наверняка уже шептало ей: а если все-таки она? С этим нужно было заканчивать, потому что выбраться они могли, только если следовательница будет мыслить здраво.

— Где сейчас Юля? — спросила Анна. — Ты пыталась ей позвонить?

— Нет… у меня нет ее телефона… — рассеянно отозвалась Инга.

— Как это?

— Долгая история.

— Хорошо, ты пыталась связаться с тем, кто присматривает за ней?

— Его телефона у меня тоже нет…

Ситуация становилась все более запутанной. Однако Анна ведь сразу почувствовала, что Инга что-то скрывает — что-то неприятное, важное для нее. Теперь занавес тайны понемногу приоткрывался, но как не вовремя!

— Где Юля сейчас должна быть? — допытывалась Анна.

— Во Франции…

— Твою ж… и ты решила, что Гирс успел ее похитить и привезти сюда так быстро, хотя у него у самого уже земля горит под ногами?

— Ты этого не поймешь! — зло посмотрела на нее следовательница. — У тебя детей нет!