Диагноз: гений. Комментарии к общеизвестному

Крепостному крестьянину Артамонову приписывали — а как же! наши Левши всем левшам левши. Мол, сконструировал уральский мужик «диковинный самокат» и по приказу хозяина отправился верхом на нем прямиком из родного Верхотурья в Москву-матушку — царя удивить. И доехал, и удивил, и был всячески обласкан. И даже в музее Нижнего Тагила действующий прототип, на котором сей беспрецедентный пробег был совершен, хранится — в 60 кило весом… Позже, правда, провели экспертизу металла, из которого изготовлена чудо-машина, и обнаружилось, что железо лет на сто помоложе. И сама моделька конкретно сдута с английской… Дальше — больше: стали искать концы и не нашли: не обнаружилось анналах никакого Ефима Артамонова. И с царями, путаница вышла: получалось, что награждал героя покойный уже к тому времени Павел. Да и чего в Москву-то было ехать, когда цари в Питере… Разрешилась истории просто: велосипедист Артамонов был выдуман аккурат во времена кампании по борьбе с космополитизмом, когда срочно принялись искать «русские приоритеты»…

А изобретателем велосипеда — т. н. «машины для ходьбы» — был барон Карл ДРЕЗ. Он сконструировал свой первый двухколесный самокат с седлом и рулем в 1817 году. Потом покумекал, добавил еще пару колес и поставил тележку на рельсы (ДРЕЗина получилась).

Получив от короля энную сумму (наследник был очарован прикольным самокатом и просил не поскупиться), изобретатель отправился за океан — сначала в Бразилию, потом в Штаты. Там его новшество вроде бы глянулось, но поскольку «велосипедисты не очень-то любили ездить по тряской дороге, а все старались свернуть на гладкий тротуар, развивая на нем приличную скорость», власти сочли диковинку штукой хлопотной, и т. д.

По возвращению на родину жизнь барона была исполнена всевозможных лишений и общественного непонимания. Кончилось тем, что он удалился в лес, где и мараковал в тишине и забвении над своими поделками. А в революцию 1849 вышел из лесу в надежде поквитаться с недоброжелателями. Но революцию быстренько свернули, и Дрез, что называется, попал: «его признали психически ненормальным, всё имущество описали и расхватали, одним словом, обрекли великого изобретателя на голод и нищету»…

Кстати, мясорубку и печатную машинку (всего о шестнадцати, правда, клавишах) он же изобрел…

Чёрта лысого разбогател бы Альфред НОБЕЛЬ (ну хорошо: чёрта лысого не растранжирил бы отцово достояние), занимайся он одними лабораторными исследованиями. Тридцать миллионов крон, вот уже второй век подкармливающие лучшие умы человечества, были нажиты не талантливым химиком, но хватким промышленником. Основателя престижнейшей из премий обогатили не научные достижения, а их умелое практическое внедрение. Нобель торговал не статьями, описывающими его открытия, а реальным динамитом, производимым его разбросанными по всей Европе фабриками…

К чему всё это: да к тому, что деньги ЧАЩЕ ВСЕГО чудеснейшим образом не липнут к талантам. То есть, они даются им, но тут же утекают сквозь их лишенные цепкости пальцы. И персоны, могущие задать развитию человечества импульс, какого не в состоянии задать целая дюжина самых мудрых монархов и генсеков с президентами, в конечном счете, элементарно гибнут от голода.

Предвосхитивший появление кибернетики и даже придумавший для нее название действительный член Академии наук по горячо нелюбимому им математическому отделению Андре Мари АМПЕР достатка не знал никогда. Он был вынужден читать лекции не по чему хотел и мотаться с бесконечными инспекциями по университетам Франции. Во время одной из них и умер — в Марселе, от воспаления легких. Там же и был похоронен. О том, как непроста была жизнь этого действительно великого ученого, говорит хотя бы надпись, которую бедняга попросил высечь на его надгробном камне — «Наконец счастлив»…

Получившая две Нобелевки Мария КЮРИ, жила с мужем в скудно обставленной квартирке. Конечно, прежде прочего потому как мадам Склодовская-Кюри терпеть не могла заниматься хозяйством (и слава богу, иначе кто бы еще нам радиоактивность открыл? и это, кажется, единственный случай, когда не приемлющий эмансипе-настроений автор приветствует нежелание женщины суетиться вокруг очага). Мадам Склодовская-Кюри не баловала мужа и стряпней: «лучшее, на что мог рассчитывать ученый — стакан горячего чая». Но сейчас не об этом — мы лишь констатируем: эти обеспеченные люди жили до нелепого бедно…

Больше того: попутно сделанное ими открытие целительных свойств радия моментально взвинтило цены на радиевые источники. Однако супруги наотрез отказались патентовать и использовать результаты своих исследований в коммерческих целях — по их мнению, это «не соответствовало духу науки, идее свободного доступа к знанию». Мария словно забыла, как когда-то они с сестрой пахали на возможность получить образование: сначала она пять лет давала частные уроки, чтобы Бронислава выучилась на врача, потом та пригласила Марию к себе в Париж и добывала средства на ее обучение…