Диагноз: Любовь

Я начала нервничать, поскольку большинство пассажиров нашего вагона закурили. «Осталось всего двадцать минут, вредных для здоровья, — уговаривала я себя, — а потом на метро от Ватерлоо к вокзалу Виктория и снова на поезд, в Гейтвик». В какой-то момент я вспомнила, что забыла свои витамины, и, конечно, расстроилась.

Алисия наконец села в кресле, зевнула и предложила мне жвачку.

— Не могу. Не буду.

— Просто скажи «нет» или «спасибо», — вздохнула она, разворачивая пластинку жвачки с сахаром.

— Надеюсь, мы не опоздаем на самолет? — спросила я. — Чтобы добраться от Виктории до Гейтвика, понадобится полчаса. Черт, мы не успеем.

— Расслабься. Все в порядке, — спокойно произнесла Алисия, вытаскивая «Космополитен» из кармана на спинке переднего сиденья.

— Все курят, а я забыла свои витамины, — пожаловалась я.

— Хм, знаешь, я не доктор. И не притворяюсь доктором. Но скажи мне, мы ведь будем питаться в эти выходные? Ты хоть знаешь, как вводить пищу в организм?

— Не беспокойся, — огрызнулась я.

— А что, в еде витаминов не бывает? — продолжала насмехаться Алисия.

— Ой, забудь.

Внезапно в вагон зашел парень в очках, как у Бадди Холли. Я дважды взглянула на него, вспомнив о Мэттью Холемби. Конечно, это был не Мэттью, но очков было достаточно, чтобы я о нем задумалась. Как он там, в Сент Кэтрин, вызвали ли его в ночную смену? Встречается ли он с кем-то из новых интернов? А если начнет встречаться, скажет ли мне?

После того как я нашла компьютер в комнате отдыха для врачей, мы стали переписываться с ним по Интернету. Я рассказывала ему обо всех больничных кризисах, которые случались при мне: о мистере Тимонсе и синем коде, мистере Бодли и его психосоматической боли в груди. Мэттью обычно отвечал быстро, и благодаря его ответам во мне крепла уверенность, что я все делаю правильно. К тому же эта переписка поднимала мне настроение, заставляя смеяться. В последнем письме Мэттью написал: «Я скучаю по тебе, Холли. Без тебя тут все совсем по-другому». Вообще-то это не было похоже на ситуацию с Саймоном Бергом, где присутствовали страсть, любовь и утрата, но я чувствовала странное удовольствие, оттого что по мне скучает такой вежливый и ненавязчивый мужчина.

«Встречу ли я кого-нибудь, похожего на Мэттью Холемби? — подумала я. — Такого же хорошего, но немного более привлекательного?»

— Кстати, Эд на тебя запал, — ни с того ни с сего сказала Алисия, словно заранее знала, куда свернут мои мысли через секунду.

«Почему она вдруг подумала про Эда?» — удивилась я, заметив, что Алисия читает статью «Космополитена», где даны инструкции «Как заставить вашего мужчину изнемогать».

От одного упоминания его имени у меня появилось странное ощущение в животе.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда ты вышла к телефону прошлым вечером, он сказал, что у тебя такая естественная привлекательность…

— Странный комплимент. — Я, признаться, была сбита с толку и ненадолго замолчала, размышляя, не врет ли Алисия и как вывести ее на чистую воду.

— Боже, да что это за «новинки в области аксессуаров»? — возмущенно воскликнула Алисия. — Выставили девочку в вульгарном бюстгальтере со стразами, сфотографировав ее в трех ракурсах, и посчитали, что вправе назвать это «новинкой»? Каждый месяц у них «новые» упражнения или «новые» аксессуары, которые всем известны еще с третьего класса. — Она захлопнула журнал и отбросила его в сторону вместе с другими.

— Ерунда, — отозвалась я. — И что тебя так раздражает?

Алисия выпрямилась, обхватив себя руками поверх темно-красной блузки из искусственного шелка, которая была на размер меньше, чем нужно. Впрочем, так одеваются все люди с телевидения. Она никогда не надевает футболок, как поняла я.

— Я боюсь, — сказала Алисия.

— Боишься? Встретиться с тетей и кузиной? Почему?

— Ну, во-первых, они не знают про дядю Гейба.

Мои глаза широко распахнулись.

— Им никто не сообщил?

— А кто им мог сообщить? Моя совершенно сумасшедшая мамочка? Или бабушка, которая давно умерла? Кроме меня, у них никого не осталось.

Внезапно я поняла, почему она решила приехать к своим родственникам. Алисия была вестником. Она всегда появлялась с новостями и не могла делиться ими по телефону. А еще я поняла, зачем ей понадобилось мое присутствие. Не так уж просто идти по коридору в одиночестве. Иногда на подходе к приемной ты чувствуешь, что тебе необходима поддержка.

— Кроме того, я боюсь узнать, что случилось с моей матерью.

— Правду о том, почему она… впала в депрессию? — дипломатично поинтересовалась я.

— У меня есть две версии, — выдохнула Алисия, сдувая белокурую челку с глаз. Я ждала. — Хорея[20] Хантингтона, — сказала она.

— Ты думаешь, что у твоей матери хорея Хантингтона?

— Я недавно прочитала «Фокус-покус» Курта Воннегута. — Алисия повернулась и посмотрела на меня. — Так вот, в книге жена одного парня свихнулась из-за депрессии. Моя мать, по всей видимости, была нормальной, когда они поженились… Но как только ей исполнилось сорок, она превратилась в жуткого монстра с грязными волосами, который прятался по кустам.

— У твоей матери были судороги, танцеобразные движения?