Диагноз: Любовь

— Если это девочка… она будет… — с усилием выдавила Ди, — Петрова…

— Петрова! Ты имеешь в виду Петрову Фоссиль? — спросила Алисия.

— Петрова даже танцевать не умела, — добавила я.

Мы смотрели, как Ди постепенно успокаивается после схватки. Она расслабилась и выпрямилась, вздохнув с облегчением. А затем, вытерев пот со лба, ответила:

— Петрова водила самолет и умела чинить автомобили. Я бы не отказалась от таких способностей.

Ночь мы провели в палате, отведенной Ди, ожидая и проверяя. Мне казалось, что мы похожи на группу людей в аэропорту, чей рейс отложили, и теперь они толпятся у табло в ожидании своего самолета. Приближался рассвет, а доктор Вингфилд все еще уверял нас, что первый ребенок сам по себе не появится на свет, и продолжал настаивать на этом даже после того, как я крикнула ему через коридор, что уже показалась головка.

— Не заставляйте ее тужиться! — закричал он в ответ с расстояния шести метров, из открытых дверей другой палаты. Оттуда доносились крики других рожающих женщин. — Простите великодушно, меня ждут пациентки. Росси позовет меня, когда у вас все подойдет к решающей стадии, хорошо?

Хорошо или не хорошо, но он исчез за дверями той палаты, из которой доносились крики. К счастью, Ди была слишком занята, чтобы прислушиваться к этой драме в коридоре. Когда я вернулась в комнату, где Ди лежала на каталке с разведенными ногами, Росси уже опустилась возле ее ног. Роксана, одетая в хлопчатобумажный халат, говорила дочери: «Милая, уже скоро. Осталось совсем чуть-чуть». Алисия пыталась натянуть защитные пакеты на ноги, чуть не свалив бедром поднос с блестящими стерильными инструментами.

— Ладно, Вингфилд… скоро будет, — сказала я. — Как только кто-то там родит…

— Ребенок сейчас выйдет, разве не ясно? — Росси кивнула в сторону коробки со стерильными перчатками, стоящей у раковины. — Мойте руки, — приказала она. — Вам придется принимать его, доктор.

Десять минут спустя я поняла, на что было похоже нормальное рождение — на съезжание по наклонной трубе в парке водных аттракционов. Малыш действительно выбирался в этот мир по узкому каналу, однако присутствие при этом великом прибытии заставляло нас забыть о том, кто, собственно, рождается.

Как только голова младенца вышла наружу, он сразу же выскользнул весь, как лодка, спускающаяся по бурной реке, — с всплеском крови и околоплодной жидкости, а все вокруг смеялись, кричали, плакали, и только я молчала, изо всех сил стараясь не уронить его.

— Ножками вверх, ножками вверх, слышите? Другой стороной вверх! — закричал появившийся в дверях доктор Вингфилд, когда я по ошибке подняла младенца вверх головкой.

— Зажим, зажмите пуповину, — почти пропела Росси, осторожно очищая синей клизмочкой рот и нос новорожденного. Он сморщил личико и заплакал.

— С днем рождения! — закричала Алисия. Все, кроме меня, вздохнули с облегчением. Внутри разлилось тепло, а в моих дрожащих руках сучил ножками и дергался маленький мальчик. Я же не могла дать ему вырваться: пусть на секунду, но он мой.

Тем временем кардиомонитор на опустевшем животе Ди выдал какофонию прерывистых звуков, похожих на радиопомехи, что прозвучало как праздничный салют, словно звезды и планеты присоединили свой голос к общей радости.

Я подняла ребенка, давая Ди рассмотреть его, а Роксана обрезала ножницами пуповину, чтобы освободить малыша. Затем Росси забрала мокрого, орущего мальчика и принялась вытирать его. Внезапно все закончилось.

В семь часов утра седьмого дня седьмого месяца этого года четырехкилограммовый Макс-один-на-миллион пришел в наш мир.

Глава 13 Стена Шепота

Предоперационный осмотр. Не спешите и не превращайте подготовку пациента в театральную постановку.

Оксфордский учебник клинической медицины

Прибыв послеполуденным поездом из Винчестера на вокзал Ватерлоо в Лондоне, я решила заняться наконец осмотром достопримечательностей, начав с самой дальней станции подземки и постепенно продвигаясь к центру Лондона от собора Святого Павла. С самой поездки в Уимблдон, после которой прошло уже две недели, я мечтала о Галерее Шепота, о которой узнала от Мэттью Холемби. Он рассказал мне, что в той части собора можно было пробормотать что-нибудь, стоя у одной стены, а собеседник, находящийся у противоположной стены на расстоянии тридцати метров, прекрасно все расслышит. Такое сверхъестественное явление — Галерея Шепота — помогало мне верить в близость божественного к обычным людям.

К сожалению, сегодня мне не удастся увидеться с Мэттью, несмотря на то что он находился на этой неделе в Лондоне и мы договорились встретиться с ним на Трафальгарской площади в десять часов утра. После ночной смены я решила подремать полчасика, чтобы набраться сил, и проснулась только через три часа. «А может, это знак судьбы? — подумала я, когда поезд метро подходил к станции Кеннон-стрит. — Может быть, мне суждено быть с Эдом?»

Выйдя из метро, я зашагала к Тауэрскому мосту.