Диагноз: Любовь

Следующие триста шестьдесят восемь ступенек дались нам нелегко. Мы пробирались вверх вместе с огромной толпой школьников, которые прижали нас к ограждению, и нам никак не удавалось оттолкнуться от перил. Наконец толпа немного рассосалась и мы шагнули навстречу ветру, оказавшись на третьем в мире по величине церковном куполе. Перед нами предстал великолепный вид на Лондон, на шпили его церквей, готические башни и бесконечные треугольные крыши.

— Ничего себе, как высоко! — закричал кто-то из детей, протолкавшись к краю.

Мы с Мэттью подошли к ограждению и увидели, как Темза проходит через весь ландшафт города, теряясь из поля зрения за огромным циферблатом на вершине переливающейся золотом башни.

— Эй, вот еще один Биг-Бен! — сказала я.

— Еще один Биг-Бен?

— Отражение часов Балтимора, — сказала я, сунув руку в карман за списком достопримечательностей, которые хотела увидеть. — Теперь его можно вычеркнуть.

— Вычеркнуть? С такой дистанции? — Мэттью непонимающе посмотрел на меня. Потом он взял у меня бумажку со списком и пробежал глазами по пунктам. — Ну что ж, тут большую часть можно вычеркнуть. Тауэрский мост, Вестминстерское аббатство… А Кромвел-роуд здесь зачем? Из-за Музея Виктории и Альберта?

— Музей? Нет. Я всего лишь хотела посмотреть на эту дорогу. Там жили сестры Фоссиль.

— Кто бы они ни были, — заметил Мэттью, — ты, вижу, решила посмотреть все достопримечательности по строгому плану.

— Я об этом думала немного иначе, — сказала я, протягивая руку за своим списком. В этот момент ветер вырвал листок из руки Мэттью, и мы оба проводили взглядом кувыркающийся в воздухе листок, похожий на взбесившуюся птичку.

— Вы мусорите! — заявил один из школьников, указывая на летящую бумажку.

— Это не мусор, это мой план на день! — воскликнула я.

— Извините, — сказал Мэттью, поправляя немного покосившиеся очки. — Он просто выскользнул у меня из руки.

Подхваченный порывистым ветром, листок с аккуратным списком вился вокруг купола. Он поднимался выше и выше и через мгновение, как мне показалось, мог украсить ветровое стекло низко пролетающего самолета. «Как же быстро выскользнувшие из наших рук вещи становятся простым мусором», — подумала я.

Мы молча стояли, глядя на темную грозовую тучу, появившуюся на чистом синем небе.

— Боже, — сказала я, — мне еще никогда не доводилось быть так близко к погоде.

Мэттью посмотрел на меня и, хмыкнув, внезапно расхохотался. Я ничего не могла поделать с собой и присоединилась к нему. Так мы и стояли, двое на вершине мира, и хохотали над капризом погоды.

От собора Святого Павла мы направились к метро и вышли из него на Трафальгарской площади, именно там, где должны были встретиться пять часов назад. Мэттью повел меня смотреть на львов, отмеченных, к слову, в моем списке, который теперь наслаждался свободным полетом над Лондоном.

— А что произошло за эти дни в Сент Кэтрин? — спросила я, когда мы ехали в метро, где нам повезло найти свободные места рядом друг с другом.

— Сейчас расскажу. Помнишь сиделку в интенсивной терапии, Швырли?

Я улыбнулась, понимая, что речь пойдет о Ширли.

— Она бросила курить, отчего превратилась в крайне нервную особу, этакую смерть всему живому. У Ванды новый парень, и теперь она разрисовывает ногти пурпурными сердечками. Мери Ворсингтон решила подать в суд на госпиталь, поскольку ей пришлось работать на два часа дольше, чем это положено при новой восьмичасовой рабочей неделе. Вот, кажется, и все. А вообще-то у нас все как обычно. Если не считать меня, потому что я только-только начал привыкать работать без тебя. Я скучаю по тем временам, когда можно было в любой момент зайти в палату интенсивной терапии и увидеть тебя.

— Я тоже по тебе скучала, — сказала я. И это было правдой. Мне было бы гораздо приятнее работать в реанимации Королевского госпиталя округа Гемпшир, если бы рядом со мной был такой друг, как Мэттью. Тогда бы мне не пришлось все решения принимать самостоятельно. Эд тоже хорош, но с ним я не могу поговорить на узкопрофессиональные темы. К тому же я еще не успела забыть, как легко становится, когда рядом Мэттью.

— Знаешь, встретиться с тобой вот так, посреди Лондона, — сказала я, — это вторая самая странная вещь, что со мной случалась.

— Всего лишь вторая? — спросил Мэттью со смешком. — Какая же тогда первая?

— В начальной школе в моем классе проучился три месяца один мальчишка… А теперь он работает в том же госпитале, что и я.

— А, — рассеянно произнес Мэттью.

Внезапно я почувствовала, что его присутствие заставляет меня оживать. Я была рада, что со мной Мэттью, а не Эд. «Спасибо, Господи, — подумала я. — Я очень рада этой гармонии». Я не была уверена, что именно так повлияло на меня — архитектура Лондона или разделенное одиночество?

— А с тобой происходили подобные странности? — поинтересовалась я.

Мэттью на секунду задумался.

— Со мной случалось нечто подобное раза четыре.

— Четыре? — спросила я, не скрывая разочарования. — И что было удивительнее нашей встречи?