Диагноз: женщина (СИ)

— Да ты совсем с ума сошла, на базаре за две монетки можно новое сторговать, а ты собираешься целую седьмицу нюхать по ночам чужую вонь! Одеяло должно быть свое, ничего, не сама нести будешь, можно и потолще присмотреть! Зато ночью не замерзнешь и днем под себя подложишь и сидеть будешь мягко! — Криста уже тащила меня за руку в сторону лавок с одеялами. — Вот, смотри, только не говори, что нравится, слышишь? — шипела она в ухо, чтобы не слышал торговец. — Как скажешь, что нравится, все, придется брать! А у этого не бери, у него товар всегда лежит без накрытия, что при дожде, что на солнце! Лучше всего темное бери, не смотри, что белое красивее, оно запачкается быстро, а стирать тяжело будет!

— Криста, а сколько стоить еще оно будет, вдруг денег не хватит? Мне еще на штаны надо полотна купить, мои совсем истрепались, да на портянки…

— Сейчас, сейчас, — пыхтела кухарка, таща меня за собой. — Вот тут и посмотрим! — Она ткнула толстым пальцем в стопку темно-коричневых войлочных одеял. — Ну-ка, шельмец, показывай свой товар, да до конца разворачивай, до конца!

Молодой парнишка с такими хитрющими глазами, что и к гадалке не ходит — попытается обмануть, — обиженно надулся.

— Ох, уважаемая, ну что ж вы сразу оговаривать начинаете… — деланно заскулил он. — Рази ж я могу себе позволить обмануть такую достойную женщину!

— Не жалоби меня, а то я не знаю, как вы подсовываете порченое? — рявкнула кухарка, а руками уже ощупывала плотность края. — Вот за это одеяло сколько хочешь?

— Пять монеток, всего пять серебрушек, и то задаром почти, хозяин меня убьет за такую продажу! — парень состроил тоскливую мину, а сам пытался не разворачивать одеяло до конца. — Не старое, совсем недавно сваляли!

— Ай, паршивец! — не обращая внимания на нытье продавца, Криста упорно пыталась развернуть угол, за который продавец цеплялся тощими пальцами. Парень потянул угол к себе, но кухарка неожиданно выпустила его из рук и схватилась за другое одеяло, лежавшее ниже, и быстро развернула его. Во все стороны полетела пыль, от которой жутко зачесалось в носу. — И это ты называешь новым одеялом? Да из него вся шерсть уже пылью вылетела, там одни дыры остались! И остья твердые торчат, как спать на таком, а?

Она грозно затрясла несчастным одеялом с такой силой, что из него посыпались клочки шерсти.

— И такое одеяло ты предлагаешь взять вот этой леди с собой? — палец обличающе уткнулся мне почти в нос. — Да ты пробовал сам спать на таком? Ты бы штаны снял, да сел задом на него, вот бы все посмеялись, как ты прыгал да чесался!

Парень быстро сложил одеяла — по его виду было ясно, что подобные концерты ему выслушивать не впервой — и полез куда-то себе за спину, извернувшись под немыслимым углом. Кухарка же продолжала разоряться, размахивая руками:

— Твои одеяла только старой лошади на спину класть, и то скинет, потому что жесткое и в дырьях! И на жалость не дави, все знают, что хозяином у тебя твой дед, а он в тебе, шельмеце, души не чает! Покажи такое же одеяло, какое ты третьего дня продал, с толстым краем, за две серебрушки!

— Да побойтесь Богов, уважаемая, я то одеяло продал за шесть монет, а не за две…

— Ай, как нехорошо обманывать, то одеяло было не последней стрижки, потому ты и продал его…

— Зато оно было толще, хоть и из старой шерсти..

— Не старой, а лежало долго…

— Вот и покажи такое…

— Ай, почтенная женщина..

Голоса уже стали сливаться в сплошной гул, а в голове застучали молоточки. И они тут так все торгуются? Я ж с ума сойду, прежде чем что-то куплю! Вокруг воцарилась блаженная тишина, прерываемая то ржаньем лошадей, то визгливыми выкриками торговцев. Неужели закончили?

— Ну, Рина, — Криста пихнула меня в бок кулаком, — вот за три серебрушки отдает одеяло. Нравится или к другой лавке пойдем?

Парень уже просто взвыл, а я потянулась искать свои сбережения, когда он простонал:

— Согласен, забирай за две с половиной серебрушки! Только не говори никому, за сколько ты его купила, ладно?

Я отсчитала три монетки, получила пять медных монеток сдачи и плотное темно-серое одеяло, скатанное в трубку. Остьев в нем, кстати, не было совсем.