Диагноз: женщина (СИ)

— Ну конечно, без книги у нас не проживешь! Учимся мы по книгам, все знания наши оттуда получены. Ну, и романы, рассказы — о том, что происходит в жизни, фантазии писателей — тоже из книг.

— Значит, дома ты говорила на другом языке? — арк уже не делал вид, что рассматривает книгу, разговор приобретал неожиданный оборот.

— Ну конечно, на другом, — я пожала плечами, и так все ясно, чего выспрашивать?

— А откуда ты на этом языке научилась говорить? Кто учил?

— Да и не учили вовсе, в одной деревне, куда мы вышли, сперва нас не понимали совершенно, даже за каких-то даймонов приняли, чуть в лапшу не порубили. Потом, правда, поверили, что мы люди…а вот в самой деревне дали амулет на шею, тогда постепенно мы и стали язык понимать.

— За даймонов, значит, приняли…интересно, интересно…а почему поверили, что вы — люди? Ты не одна была?

— Поверили и поверили… — буркнула я, пытаясь отвязаться от назойливого собеседника, но Схаркр неожиданно улыбнулся, демонстрируя клыки.

— Не читай много — от таких книг в голове одна каша, а правды ни на медяк.

Вот тебе и неграмотный кочевник, он и про историка какого-то знает, и по стране болтался, да и с моей книжкой знаком, сразу ткнул пальцем в несоответствия! Гоблины тут играют в шахматы, причем люди им в подметки не годятся, степняки читают местного Плутарха и рассуждают о ценности литературы, а окружающих это нисколько не шокирует и вызываю смех именно я со своими ортодоксальными взглядами, что люди самые-самые во всем. Приставучий арк с вопросами об языке и умении читать так не вязался с окружающей обстановкой, что я ущипнула себя за ногу. Больно, значит, все окружающее вполне реально, вон он идет, только хвост на затылке помахивает туда-сюда…Пойду-ка, повяжу, что ли…говорят, что вязание успокаивает нервы, а местные реалии преподносят все новые сюрпризы.

За камнем было вполне уютно, я сполоснула руки от пыли и уселась набирать петли. Спасибо продавцу на базаре, крючок легко скользил, несколько раз я распускала работу, но потом схема утвердилась в голове и я уже сосредоточилась только на своих пальцах. Ленточка кружев тянулась из-под руки, заворачиваясь в колени. Работа отвлекает от глупых мыслей, а я еще машинально продолжала высматривать Торкеша среди обозников, хоть и понимала, что сама не захочу с ним даже говорить. Вот он лежит, закинув руки за голову, перебрасываясь с мужиками отдельными фразами. Слов не слышно, но видно, что обсуждают свои проблемы. Нет, не буду больше смотреть даже в его сторону, хватит того плевка, который я уже получила в Харлахе.

В почти полной темноте наш караван дошел до стен Маукеша, где на большой поляне уже горел костер и стояли полукругом фургоны. Забегали часовые с факелами, костер полыхнул снопами искр и осветил бревенчатый частокол вдалеке, раздались громкие оклики и после переговоров мы присоединились к становищу.

Быстро заполыхали еще два костра, то тут, то там раздавались возгласы мужчин, уже закипала вода в котлах и потянулся запах пищи, Галата куховарила с неизменным черпаком, а рядом поблескивала лысина Мареша. У соседнего костра гомонили мужчины с чужого обоза — там пили пиво из огромного меха, шапки пены падали на землю и оставались лежать белеющими в темноте снежками.

— Обозники, завтра мы рано выходим отсюда, так что не болтаться по окрестностям! Кто отстанет — догоняйте сами, как хотите! — Джанир был не в духе, незнакомая дорога, чужие люди рядом делали его раздражительным и едким. — Охране — смотреть в оба, случись чего, нас в Маукеш не пустят, учтите! И без подначек с соседями, вы мне целыми нужны, ясно?

Народ застучал ложками, я отошла на край света и тьмы, где присела на темный, прокалившийся за день, камень. Интересный эффект — колени с миской на свету, а голова в тени и отсюда хорошо видно дорогу, по которой мы приехали сюда. При свете звезд она чуть мерцала и выделялась более светлой полосой на темной выжженной солнцем равнине. За бревенчатой оградой селения даже виднелись крыши и перекликались далекие голоса. От дороги до ограды было не меньше километра, зато здесь была хорошая широкая поляна, где и останавливались обозы.

— Эй, Джанир, а как завтра пойдем?

— Пойдем в обход Серых гор, по тигорскому тракту. Будем догонять обозы из Харлаха. Пути там будет дней на десять, но дорога спокойная, по ней уже все ушли в Пейвес. Вода там будет, эй, Басан, ты где?

— Да тута я, хозяин, — зашамкав набитым ртом отозвался кто-то. — Будет, будет вода, завтра к вечеру малехонький ручей будет, а после него до темноты пойдем, так и встанем. У ручья только передохнем, там стоять негде — камней много, дорогу расчистили, а встать не получается теперь. Камнепад там был большой, стоянку завалило всю. Хорошо, что днем дело было, не убило никого. По этому тракту все идут, а за горами налево уходят, там на Пейвес дорога влево идет, у столба, а направо — опять в Тигорию путь. Я у того столба и сойду, а вы уже до Пейвеса сами дойдете, там не спутаетесь.