Диалектическое рондо

Из степенных ленивых подворий,
Где боярин похож на кота,
Осклабилась бесшумная горечь
Слизью окон, воротами рта.
Притомился? Вспылил? Ты опасен!
Твои слёзы и песни – на слом –
В эфемерном огне поломавшись,
Ты закончишь больничным костром.
Только медною малою кнопкой
Был на башне набатной язык,
И топтал Гуманизма надгробье
Воплотившийся Совести рык.
…На границах сегодня – кордоны,
Ни чумы, ни Батыев не жди,
Только кто-то не прочь и шпионов,
И чуму на дому завести.
Их – не тронь! Чуть зацепишь ногою
Лучезарный артикул-мораль –
Ты – пиявка для тела людского,
За твоё истребленье – медаль!
Человек не смеётся, не плачет,
Человек не молчит, не кричит,
Если свет не поставит задачей,
Если портит открыточный вид.
Даже стон, даже буря сегодня
Допускаются, но – в маскарад.
И потеет ночами холодный
Безъязыкий музейный набат.
Но пока будут слёзы игрушкой,
Гнев не скроешь стеною стекла –
Наготове чугунные пушки,
И чумные колокола!

Мечты Робеспьера

Полз по краю столетья неслышимый гром,
На сеченье настоянный на золотом.
В медной ярости под драгоценным челом
Искрой Божией мир повергался в лом –
Полыхала мечта, пожигая кусты
Подлой славы, покрывшие царские лбы.
Оказалось, что мало для этой мечты
Ложь губить, и пожгла она Правды дубы.
Он, живя и трудясь у трудяги Дюпле,
Словно крыса эпохи в глубоком дупле,
Тьму и свет он не ведал, он знал полумрак,
Оттого в этом мире он был полуправ.
Он мечтал – полуправ, а мечта – не права:
Под ужиными шинами вздрогнет Москва,
Злобной лампой, убойною бандою ватт
Те мечты в опалённых зеницах горят.
Розы Разума светлый и нежный росток
В жестковатой земле оказался жесток.
Свет сияет, а мрак будет вечно судим,
Только корень у них оказался один.

1989

Буря ХIХ века, или Песня об Артюре Рембо