Диалектика как высший метод познания

Однако, если повнимательнее присмотреться к ситуации, то скоро становится ясно, что это всё старые знакомые, известные, по крайней мере, с XVIII века, мыслительные процедуры, причем некоторые из них разработал ещё Аристотель (См. его «Категории», «Метафизику» и «Аналитику»). Но он рассматривал категории и исследовательские методики не как свойства индивидуального сознания, а как свойства природы, как «роды сущего». Он, собственно говоря, создает теорию (если хотите – синтетически) мира в целом, разделенного (если хотите – аналитически) на роды сущего и более дробные части (если хотите – подсистемы). Как наиболее общая теория она играла методологическую роль по отношению к частным теориям. И, стало быть, была методологией, хотя и не осознавалась им самим в качестве методологии. Точно так же, как это происходит и сегодня. Но те же понятия, которые Аристотель рассматривал как мир или его части, есть в сознании как наиболее общие понятия, которые субъект применяет как, по видимости, субъективные инструменты для познания любых предметов. Такие понятия, категории, стало быть, универсальны: они «наличествуют» в мире как роды сущего и есть в сознании как инструменты познания. И позднее их универсальность и методики оперирования с ними, но уже в качестве субъективных способностей, рассматривает Декарт. Поставив вопрос о соответствии понятий разума аристотелевским категориям и понятиям «природы», он естественно усматривает два соответствующих друг другу ряда понятий. Мыслить и существовать – это для разума одно и то же, понял Декарт. Нам это понять труднее. Нам понятнее, если эту формулу (если хотите – проанализировать) разделить на две части и рассмотреть их порознь. Что мыслящее существует, ясно и без доказательств: мыслящее – человек – прежде, чем мыслить, должен существовать. Но столь же прозрачно и второе – не все существующее мыслит: человек есть и как мыслящий, и как существующий, а вот камень, например, существует, но не мыслит. Из сравнения двух рассуждений ясно, что первое в значительной мере истинно, хотя и не вполне. Декарт рассматривает эту мысль как истинную, берет её в качестве основания для построения своей теории. И теперь его теория становится методологией для частных теорий (в том числе, например, для его теории происхождения мира в «Трактате о свете») и соответствующих научных школ. Декарт, собственно говоря, по-новому систематизировал «роды сущего». И на основе этой системы общих понятий начал изучать отдельные области реальности, выделенные частными науками. Само слово метод он взял, видимо, из современного ему естественного языка. Например, английское «method» означает: система, порядок. Все просто и понятно. А вот «системный метод» – это «масло масляное». Ведь и наука – это систематически развернутое понятие (знание), то есть системна по определению. Поэтому товарищи, выдумывающие какие-то новые системные методы, сами находятся в заблуждении и других вводят в заблуждение. Дело, следовательно, не в системности самой по себе, а в истинности системы. Так что же, И.Кант и Г.Гегель не заметили этих методов и создали, каждый, свой метод на пустом месте? Или они были менее проницательны, чем профессора философии в ХХ веке? Почему К.Маркс и Ф.Энгельс овладевали (и пользовались исключительно) методом Гегеля, дав ему материалистическое обоснование, а многие философы ХХ века, каждый сам для себя, «открывают» свой собственный вариант « системного метода»? А где результаты «системного метода» за ХХ век?

Ответы на эти вопросы достаточно просты. И чтобы не интриговать читателя, ответим на них прежде, чем приведем доказательства.

Всеобщий научный метод – слишком редкое и дорогое достояние человечества, чтобы быть открываемым даже один раз в столетие, а тем более сто системных методов в год, как это, на словах, происходит сейчас. Дело не в новизне, а в истинности метода. Истинный метод, по сути, есть всегда только один: понятийный – как целостность (тотальность) мыслительной деятельности в строго определенных понятиях. Именно в силу строго определенных, необходимо связанных друг с другом понятий, метод Аристотеля (а Гегель считал его и своим методом) стал методом для ученых всех развитых тогда стран, в том числе, например, арабских. Определения исторически меняются, совершенствуются. И если кто-то считает, что то или иное определение устарело или неправильно, то его можно изменить или, даже, опровергнуть и отбросить. Но само научное мышление протекает только в системе достаточно четко определенных понятий. И никакого другого пути для него нет.