Диалог с историей (сборник)

И, конечно же, христианское нравственное начало, стремление «положить жизнь за други своя» очень ярко отразилось в военном подвиге нашего народа. Каждый год 9 мая мы празднуем Великую Победу, одержанную нашим народом. Тогда погибли десятки миллионов людей. Это был результат «расовой войны», как следовало из официальных документов наших противников, развязанной против русских и дружественных им национальностей. Вне всякого сомнения это был акт геноцида нашего народа.

Подвиг, совершенный защитниками Отечества в те страшные времена, – это также проявление духовной силы и христианской жертвенности. Не бывает подвига, у которого не было бы нравственных ориентиров.

То, что иногда похоже на подвиг, но при этом лишено нравственных ориентиров, в нашей народной традиции всегда называлось ухарством и никогда особенно не поощрялось. Это бесшабашность, в результате которой люди лишались жизни или травмировали себя. Но такого рода деяния никогда не получали высокой оценки, потому, что они были лишены нравственного измерения, а значит и смысла.

Сформированное христианством нравственное чувство и тяга к Богу прорывались в советский период самым удивительным образом, вопреки цензуре. Иллюстрациями примеров жертвенности, способности «положить жизнь за други своя» стали фильмы и книги о войне, перекликавшиеся с подвигом новомучеников. Тема высоких моральных принципов и тема разрыва традиции поднимались в стихах Николая Заболоцкого и Александра Твардовского, в таких произведениях, как «Уроки французского» и «Прощание с Матёрой» Валентина Распутина. Тема минувших потрясений века нашла отражение в «Белой гвардии» Михаила Булгакова и «Докторе Живаго» Бориса Пастернака, в «Красном колесе» Александра Солженицына.

Несмотря на последовательное отрицание христианства и других традиционных религий, в СССР в том или ином виде сохранилась связь этических ориентиров и образа жизни с богооткровенными нравственными идеалами, веками закреплявшимися в нашем народе, что более всего проявилось в героизации такого духовного явления как подвиг. И как это не покажется странным, не это ли в значительной мере сделало возможным многие научные открытия и технические достижения, подъем образования, развитие и всемирное распространение культуры нашего народа, подвиг всенародных и молодежных строек.

Несмотря на испытания и перемены, постигшие российское общество в советский период, удалось сохранить и развить высочайшую культуру и не утратить преемство с тысячелетней национальной традицией.

Важное свидетельство о Боге подспудно продолжала нести, в том числе, и светская школа через замечательные произведения классической литературы. Отечественная школа советского периода, испытав отделение от Церкви, пережила внедрение в образование «классового подхода», разного рода «лабораторных методов» обучения, о которых мне с ужасом рассказывала мама. Насколько я помню, речь шла о том, что к урокам готовится не каждый в отдельности, а «лабораторно», то есть все вместе. Значит, кто-то расставлял запятые, а кто-то в это время голубей гонял или занимался другими делами. В результате кто-то что-то знал, а в общем поколение, которое училось в школах в 1920-х – начале 1930-х годов, было безграмотным, в том числе литературно безграмотным. Однако в предвоенные годы вернулись к дореволюционной традиции обучения, по крайней мере, сделали в этом направлении решительные шаги. Вновь стали утверждаться принципы научности и системности в образовании, ориентация на гармонически развитую личность. Советская средняя школа стала структурно соответствовать императорской гимназии, заимствовав от нее многое, в том числе полноту преподавания общеобразовательных дисциплин.

Любой советский школьник мог легко прочитать наизусть письмо Татьяны, отрывок из «Бородино», процитировать Грибоедова, Достоевского, Некрасова, Толстого, Горького. Читая эти произведения, осмысливая их, дети познавали мир, у них формировались представления о добре и зле, о правде и лжи, о порядочности и преступности, усваивался опыт предыдущих поколений, развивалась культура речи и мышления, обретался художественный вкус; наконец, они приобщались к национальной истории.

Помню, как в 1950-60-е годы беспокоились о том, что экранизация литературных произведений приведет к тому, что подростки перестанут читать, – так же, как сейчас говорят, что компьютеры и адаптированные книги вовсе отучат молодежь от чтения классики. Безусловно, это может случиться, если учитель не привьет вкуса к литературе и к чтению. Вот почему в наше компьютеризированное время особенно важна роль наставника – человека, передающего знания от сердца к сердцу, от разума к разуму. Мы, представители старшего поколения, с благодарностью вспоминаем наших школьных учителей, глубоко признательны им за их профессионализм, за высокое качество преподавания, которое они являли.