Диалоги

Яков Кедми: В советское время были разные периоды. До смерти Сталина была государственная политика и государственные интересы, которые осуществлялись самыми жестокими мерами. Иногда бесчеловечными. Иногда неумными. Но цель всегда была государственная.

Евгений Сатановский: Имперский он был человек.

Яков Кедми: Государственный. И отстаивал интересы всего государства, а не какой-то группы.

Евгений Сатановский: Потому и рубил элиту в капусту.

Яков Кедми: Не всегда это было продуктивно. Иногда и деструктивно. Но это ментальность России. Ментальность власти. Ментальность диктатуры. Тем более – ментальность однопартийной диктатуры. Эти методы осудили, от них отказались. Но, выплеснув эту воду, выплеснули и ребенка. И постепенно перестали заботиться о государстве. Причем все. После Андропова о государственных интересах уже никто не думал. Андропов был последним из советских вождей, кто пытался мыслить государственными интересами. По-своему, со своими ошибками, пережитками, но все-таки. А после него уже началась катастрофа. И меньше всего думал о государственных интересах – до Ельцина – Горбачев. Когда руководителю страны нет дела до государства, государство обречено.

Евгений Сатановский: Горбачева интересовало лишь его положение. И все. На этом и погорел.

Яков Кедми: Но если государство такое позволяет, тем хуже для государства. Я помню впечатление, с которым приехал к себе после разговора с Горбачевым. Меня спросили: «Ну и как?» Я ответил: «Как можно было такому ничтожеству дать управлять империей? До чего они докатились?» Ну а потом Ельцин переплюнул всех.

То есть основная проблема, которая дважды поставила государство Российское, в лице сначала империи, а затем Советского Союза, на грань полной катастрофы, – это деградация власти и государственной элиты. Которая была не в состоянии справиться ни с одной проблемой, поставленной перед ней государством и обществом. А ведь это основная задача управления. Начиная с 2000 года ситуация изменилась. Но недостаточно. Если посмотреть на сегодняшнюю государственную элиту, нельзя быть уверенным, что она – кроме одного-двух-трех людей, которых я знаю лично, – думает о государстве. И способна мыслить государственными масштабами и понимать, что такое управлять государством.

Что больше всего волнует в нынешней российской элите? Коррупция, которая в нетерпимых размерах существует именно там. Когда крадут другие – это тоже важно, но не так страшно. Когда власть крадет – это самое страшное. Потому что она крадет не у себя – у народа. Для себя. И этим гробит государство. Воровство элит – самая большая угроза государству. В России с ее традициями – тем более. Можно почитать, что Иван Грозный писал о казнокрадах и что писал Петр I о казнокрадах. Сегодня это так же верно, как будто бы Петр I вчера написал о том, что происходит. И это страшно. Причем коррупция власти не может быть достаточной или приемлемой по уровню. Нет такого понятия. Власть не может быть коррумпирована даже на двадцать процентов. А в России она коррумпирована гораздо сильнее. Во власти приемлемая величина для коррупции – ноль. И пусть никто не рассказывает, что нельзя искоренить коррупцию.

Возьмем, к примеру, Сингапур. Две основные группы населения там составляют народы, страны которых всегда были довольно сильно коррумпированы, хотя в одной из них с коррупцией сейчас борются – более или менее успешно, но борются. Это китайцы и индусы. И коррупции в Сингапуре – ноль. Причем дело тут не в размерах, не в том, что Сингапур маленький, а Китай и Индия – большие. Просто действовать надо жестко и последовательно.

Евгений Сатановский: Как говорил «отец» Сингапура Ли Куан Ю: «Чтобы побороть коррупцию, первым делом посади трех своих лучших друзей. Ты знаешь, за что, и они знают, за что». Но кто будет сажать лучших друзей у нас?

Яков Кедми: Во власти нет друзей. Все друзья – не во власти. В системе, где я работал, друзей нет. То есть лично у тебя друзья есть. Но если твой друг нарушит правила хоть на йоту, он может остаться твоим другом, но работать на этой должности он не будет. И в системе его не будет. И в этом нет никакой проблемы. Кто не способен к управлению, пусть не управляет. Друзья все дома, а не на государственной службе. Не там, где управляют страной. Придешь домой – делай со своими друзьями, что хочешь. А на работе любой человек только исполняет свою должность. Если он ее исполняет так, как требуется, – прекрасно. Если нет – спасибо и до свидания.

Там, где это не искоренено, государство страдает. Да, есть государства, которые с этим могут жить. В Японии бешеная коррупция. Но японское государство живет. Во Франции коррупция, в Германии коррупция, в Англии коррупция. В Соединенных Штатах дикая коррупция. Но это не угрожает государству. Для России коррупция власти смерти подобна. Доказано дважды за сто лет. Третий раз будет последний.