Диалоги

Н е к т о (когда движение вдруг останавливается). Представьте себе человека… Впрочем, зачем представлять? Вот он сидит в кресле за широким столом. Ему около тридцати. Или чуть больше. Груда бумаг раскидана по всей комнате. Рулоны чертежей, пишущая машинка… Над чем он работает, забыв даже о крепком чае? (Подняв лист и читая.) «По-видимому, единственная возможность термоизоляции плазмы от стенок…» Да, он ученый, плазменник, теоретик. Ему некогда.

И снова активное движение живой жизни.

А вот — женщина. Она некрасива, но обаятельна. Как странно она одета? Весьма странно!

И опять улица. Опять бурное брожение жизни. Женщина продирается сквозь толпу. Она бежит. Она рядом. Она в его доме.

О н а. Здравствуйте.

О н. Здравствуйте. Разве дверь была открыта?

О н а. Простите, что так внезапно! Даже без звонка!

О н. Я слушаю вас.

О н а (после паузы). Я очень устала. Дайте, пожалуйста, воды. Или, если можно, чаю.

О н (удивленно). Что? Чаю?

Н е к т о. Вот так началась эта история… (Исчезает.)

О н а. Я с самого утра хожу по городу. Проголодалась. Да и до этого несколько дней почти не ела… Пить хочу.

О н. Чаю?.. Чай у меня почти всегда горячий. Вот, пожалуйста, чай… Но, простите, я… (Недоумевающе смотрит на нее.)

О н а. Спасибо.

О н (снова задерживаясь взглядом на одежде женщины). В таком случае, раздевайтесь. Дайте, я вам помогу.

О н а. Нет-нет, я на минуту. Я помешала вам? Вы, наверное, работали?

О н. Я всегда работаю. Что же я хотел спросить у вас? Что-то хотел… Да, как вас зовут?

О н а. Дина.

О н. Да-да. Так… чему обязан?

О н а. Я узнала, где вы живете. И-вот пришла к вам.

О н. Да-да, понятно. То есть… не совсем.

Молчание.

(Внезапно рассмеявшись.) А знаете, я иногда даже представлял! Вдруг звонок, и входит незнакомая женщина. Нет, не обязательно, чтобы она была красивой. Просто женщина. С прекрасными глазами. И вот я представлял, что я совсем не удивляюсь ее приходу… Понимаете, в этом весь смысл! Я не удивляюсь, я говорю ей, давай раздевайся. Ты устала, наверное? Садись за стол, сейчас я налью тебе чаю. А может быть, ты хочешь есть? Да, хочу, говорила она. Я все это представлял. Кто вы?

О н а. Однажды мы сидели даже за одним столом у общих знакомых. Какое-то событие или какой-то праздник. Но все это не имеет значения.

О н. Виноградный сок? Молдавский рислинг? Выпьете?

О н а. Никогда не рвала сама винограда. И у моря никогда не была.

О н. У моря?

О н а. Пожалуйста, извините меня. Все это, наверное, ужасно глупо выглядит со стороны? Я знаю вас давно. О вас ходят легенды.

О н. Вы работаете в моем институте?

О н а. Нет. Рядом. В соседнем.

О н. Легенды, слухи, слава, а где выход? Лучше бы знать, где выход!

О н а. Выход? Какой выход?

О н. Я говорю о науке. Снежный ком становится все больше и больше. А процесс — все более неуправляем. Мы все были слишком увлечены решением технических проблем и не заметили даже, как подошли к рубежу, за которым каждый шаг, даже самый жалкий, самый ничтожный… Впрочем, это материя не для застольного разговора. Почему на вас этот нелепый плащ? Извините! Я посмотрю, что у меня есть… (Выходит.)

Женщина блуждает по комнате, потом останавливается перед зеркалом. И долго смотрит на себя, трогая пальцами щеки, глаза… В ужасе отшатывается… И снова вглядывается, словно видя в зеркале не только себя, а и еще что-то иное.

Звучит музыка. Но уже античеловеческая в своей сути, своей разрушительной мощи. Музыка, разбивающаяся о чистый голос скрипки. Что-то черное, крылатое, появившись было до осязаемого облика, тает в зеркале…

О н а (вынимая из стакана, стоящего на столе, тюльпаны). А помнишь, кто-то принес тебе красные тюльпаны? Помнишь, ты даже и сквозь оберточную бумагу услыхала их дыхание? Оно было настойчивым, как у младенца… А может, им тоже было плохо и они звали тогда на помощь? Огонь… маленький огонек!.. Он просиял над целым мирозданьем и идет в ночь и плачет… (Почти кричит.) Для чего? Зачем? Зачем?

О н (появившись). Что с вами?

О н а. Я боюсь. Мне страшно! Почему все так происходит? Скажите, почему?

О н. Что происходит? Что?!