Диалоги – моя фишка. Черные заповеди Тарантино

Мсье ЛяПядитт:

– Я слышал, что фюрер поручил вам очистить от евреев Францию, найти тех, кто прячется или сменил имя.

Ганс Ланда:

– Сам фюрер не сказал бы лучше.

* * *

Обожаю слухи! В фактах легко запутаться, а слух – будь то правда или ложь – выдает с головой (Ганс Ланда).

* * *

Ганс Ланда:

– Мсье ЛяПядитт, а каким прозвищем одарили меня французы?

Мсье ЛяПядитт:

– Я не собираю сплетни.

Ганс Ланда:

– Но вы ведь все равно знаете.

Мсье ЛяПядитт:

– Да, знаю.

Ганс Ланда:

– И как меня прозвали?

Мсье ЛяПядитт:

– «Охотником на евреев».

Ганс Ланда:

– Гейдриха, например, выводит из себя то, как его стали называть в Праге. Ума не приложу, чем не угодило прозвище «Палач»? Совершенно очевидно, что он его заслужил. Я же, напротив, люблю свой неофициальный титул. Потому что заслужил его.

* * *

Одна редкая черта позволяет мне столь удачно охотиться на евреев. Я, в отличие от большинства немецких солдат, умею думать как еврей. Остальные же думают лишь как немцы, а точнее, как немецкие солдаты (Ганс Ланда).

* * *

Альдо Рейн:

– Вернер, знаешь, что такое «сядь»?

Вернер Рахтман:

– Да.

Альдо Рейн:

– Ну так сядь.

* * *

Хьюго Штиглиц стал знаменитостью среди немецких солдат по очень простой причине: этот немецкий сержант прикончил 13 офицеров гестапо. Но нацисты не поставили его к стенке. Вожди Рейха решили отправить его в Берлин, чтобы устроить показательную казнь. Но ничего не вышло. О нем прознали «Ублюдки», и до Берлина Хьюго не доехал.

Ублюдки:

– Мы поклонники твоего таланта. Ты просто виртуозно убиваешь нацистскую мразь. Уж у меня-то нюх на таких умельцев, приятель. Но ты пока что новичок в этом славном деле. Вопрос один: ты хочешь стать профи? (Легенда о Хьюго Штиглице)

* * *

Если, Вернер, ты о нас слышал, то, наверное, знаешь, что наше дело – не пленных брать. Наше дело – мочить нацистов. И кстати, сынок, мы процветаем (Альдо Рейн).

* * *

Вернер Рахтман:

– Вы ведь не ждете, что я выдам сведения, которые ставят под удар немцев?

Альдо Рейн:

– Ну, в этом, Вернер, ты ошибаешься, именно этого я и жду. Мне нужно знать, где прячутся фрицы, и ты мне это скажешь. И скажешь прямо сейчас. Оттопырь пальчик и покажи на этой карте, где окопались немцы. Скажи, сколько их и какие у них игрушки.

* * *

Альдо Рейн:

– Если честно, мы рады, что ты уперся рогом. Поглазеть, как Донни вышибает из вашего брата мозги, как в кино сходить! Донни! Тут фашистик хочет умереть за Германию. Уважь его.

Альдо Рейн:

– Крест за убийство евреев?

Вернер Рахтман:

– За храбрость.

* * *

Если ты снимешь свою форму, никто и не узнает, что ты бывший нацист. А нас это не устраивает. Но мой подарочек ты снять не сможешь (Альдо Рейн).

* * *

Фредерик Цоллер:

– Очень мило, что француженка восхищается Риффеншталь.

Шошанна:

– Это не совсем точное слово, чтобы описать мои чувства к фройляйн Риффеншталь.

* * *

Фредерик Цоллер:

– Можно узнать ваше имя?

Шошанна:

– Документы показать?

* * *

Фредерик Цоллер:

– Я оказался на колокольне, в крепости. Я засел в гнезде с тысячью патронов, а вокруг было три сотни вражеских солдат.

Шошанна:

– Сколько человек вы убили?

Фредерик Цоллер:

– 68. Это в первый день. 150 – во второй день. 32 – на третий день. А потом враги отступили. Естественно, моим подвигом восхищается вся Германия. Поэтому меня везде узнают. Меня прозвали немецким сержантом Йорком.

* * *

Шошанна: Забьем кинотеатр нацистами и сожжем его дотла. А если собрать в кучу все пленки из коллекции мадам Мимье – и взрывчатка не нужна, да? Точнее, не нужно больше взрывчатки.

Рассказчик: В те годы кинопленка на основе нитрата целлюлозы была настолько огнеопасной, что бобины запрещалось вносить в трамвай. Такая пленка горела в три раза быстрее бумаги. А у Шошанны была коллекция из 350 фильмов на мгновенно воспламеняющейся пленке.

Шошанна: Мы с тобой, милый Марсель, снимем особый фильм. Специально для нацистов.

* * *

Генерал Фенех:

– Что снимают на студиях Геббельса?

Лейтенант Хикокс:

– Геббельс убежден, что фильмы его ведомства – это начало новой эры в немецком кино.

Черчилль:

– Вы сказали, что он задумал тягаться с евреями в их ремесле. В сравнении, скажем, с Луи Мейером – как его успехи?

Лейтенант Хикокс:

– Весьма заметны. Последние восемь лет посещаемость кинотеатров в Германии постоянно растет. Но Луи Мейер – не слишком удачный пример для сравнения. Я думаю, Геббельс видит себя скорее Дэвидом Селзником.

* * *

Генерал Фенех:

– Присутствовать на этом празднике германского гения будут Геббельс, Геринг, Борман и высшие чины немецкого командования, включая славную элиту Партии, СС и гестапо, а также светила нацисткой киноиндустрии.

Лейтенант Хикокс:

– Все сливки высшей расы?

Генерах Фенех:

– Короче, все тухлые яйца будут в одной корзине. И цель операции «Кино» – размочить яйца.

* * *

Генерах Фенекс:

– Вы сможете рассчитывать на поддержку американского секретного отряда, который действует в тылу врага. Немцы называют их «Ублюдками».

Лейтенант Хикокс:

– «Ублюдками»? Не слышал о них.

Генерал Фенекс:

– Это вполне естественно, старина, если отряд секретный. Но фрицы о них слыхали.

* * *

Генерал Фенекс:

– Ваш контакт – Бриджит фон Хаммерсмарк.

Лейтенант Хикокс: