Диалоги. Практика латинского языка

Непотулус. А мне ножичек не нужен, кусая, я зубами разорву или пальцами разделю хлеб.

Гиподидаскулус. Говорят, что кусание очень полезно как деснам, так и белизне зубов.

Магистр. Где ты имел первый опыт [изучения] латинского языка? Ведь мне не кажется, что ты плохо обучен.

Непотулус. В Брюгге у Иоанна Теодора Нервио [83].

Магистр. У мужа старательного, ученого, честного. Прекраснейший Брюгге, разве лишь следует сожалеть, что он приходит в упадок изо дня в день из-за порока разнузданнейшего плебса [84]. Как давно ты оттуда прибыл?

Непотулус. Сегодня шестой день.

Магистр. Давно ли начал учиться?

Непотулус. Три года тому назад.

Магистр. Не может быть, чтобы ты был недоволен успехом.

Непотулус. Справедливо. Ведь у меня был магистр, которым нельзя быть недовольным.

Магистр. Но что делает наш Вивес?[85]

Непотулус. Говорят, что он занимается атлетизмом, однако не атлетически.

Магистр. Так в чем же дело?

Непотулус. В том, что он всегда борется, но неусердно.

Магистр. С чем?

Непотулус. Со своей болезнью суставов [86].

Магистр. О, коварный противник, который прежде всего поражает ноги.

Гиподидаскулус. Мало того, жестокий ликтор [87], который все тело сжимает.

Магистр. А ты что делаешь? Что медлишь? Кажется, что ты пришел посмотреть, а не трапезничать. Никто из вас не берет на трапезу войлочную шапку, чтобы никакой волос не упал в миски. Почему не обращаетесь с гостем радушно? [88] Непотуле, буду пить за твое здоровье.

Непотулус. Учитель, принимаю душой очень охотно.

Гиподидаскулус. Опустошай свой бокал [до конца], ведь остается маленький глоток.

Непотулус. Для меня это было бы в новинку.

Магистр. Что? Не опорожнять?

А ты, помощник учителя, что скажешь, что принес нового на обед?

Гиподидаскулус. Я, право, ничего не скажу, но за эти два часа я много передумал об искусстве грамматики.

Магистр. Что же?

Гиподидаскулус. Поистине, потаенное и из глубин грамматики. Во-первых, почему грамматики поставили в искусстве три рода, когда в природе только два; или почему природа не производит вещи среднего рода, подобно мужскому и женскому? Не могу разузнать причину такой тайны. Затем философы говорят, что есть только три времени. Искусство наше ставит пять. А потому искусство наше вне природы вещей [89].

Магистр. Напротив, ты сам вне природы вещей, ведь искусство – в природе вещей.

Гиподидаскулус. Если я вне природы вещей, как я могу есть этот хлеб, это мясо, которые находятся в природе вещей?

Магистр. Ты, кто приходишь из другой природы вещей, настолько хуже, чтобы есть то, что имеется в этой нашей.

Гиподидаскулус. Пαράφθεγµα ἀπρоσδίόνυσоν (ответ, чуждый замыслу?). Я хотел бы другого решения моих вопросов. О, если бы мы имели теперь какого-нибудь Палемона [90] или Варрона, которые могли бы эти вопросы в основном решить.

Магистр. И не лучше ли даже Аристотеля или Платона? У тебя есть что-то другое [сказать]?

Гиподидаскулус. Вчера я увидел, что совершено тяжелое преступление. Школьный учитель, зловоннее козла, с Прямой улицы, который в своей школе учит в грязи и зловонии грошовых слушателей, произнес три или четыре раза volucres с ударением на предпоследнем слоге. Я, право, удивлен, что земля под ним не разверзлась.

Магистр. Что другое пристало говорить о таком школьном учителе? Он вообще в грамматических правилах очень слаб. Но ты слишком взволнован легкой вещью и делаешь трагедию из комедии или скорее мима [91].

Гиподидаскулус. Право же, я выполнил свою обязанность, теперь твой долг, скажи ты в свой черед что-то за обедом.

Магистр. Я не хочу, чтобы ты снова отвечал несуразно (необдуманно). Эта подливка (jussulenta) уже замерзла, принеси жаровню (foculum mensorium), подогрейте немного, прежде чем обмакнете хлеб. Эта редиска несъедобна, тем более она жесткая, не таковы ли и корешки в подливке?

Гиподидаскулус. Жесткие [овощи и корни] наверняка доставили не с продовольственного рынка, но получили [их] здесь, из нашей кладовой; нет ничего более неподходящего для кладовой, чем эта комната. Не знаю, в чем дело, сюда всегда приносят кости, лишенные костного мозга.

Магистр. Кости имеют мало костного мозга в новолуние.

Гиподидаскулус. А в полнолуние?

Магистр. Самое большое.

Гиподидаскулус. Но тогда наши кости имеют минимум [его] или, вернее, ничего.

Магистр. Не луна поглощает у нас костный мозг, но наша Ламия [92]. Она положила сюда слишком много перца и имбиря, и в этой подливке и во всем винегрете слишком много мяты, петрушки, шалфея, дикой капусты, настурции, иссопа. Нет ничего столь вредного для тел детей и юношей, ведь эта пища раскаляет внутренние органы.

Анторакс. Из каких тогда трав, на твой взгляд, это должно быть изготовлено?