Диалоги с Евгением Евтушенко

Прощай, наш красный флаг, —
С Кремля ты сполз не так,
как поднимался ты —
     пробито,
          гордо,
               ловко,
под наше «так-растак»
     на тлеющий рейхстаг,
хотя шла и тогда
     вокруг древка мухлевка.

Прощай, наш красный флаг.

     Ты был нам брат и враг.
Ты был дружком в окопе,
     надеждой всей Европе,
но красной ширмой ты
     загородил ГУЛАГ
и стольких бедолаг
     в тюремной драной робе.

Прощай, наш красный флаг.

     Ты отдохни,
          приляг.
А мы помянем всех,
     кто из могил не встанут.
Обманутых ты вел
     на бойню,
          на помол.
Но и тебя помянут —
     ты был и сам обманут.

Прощай, наш красный флаг.

     Ты не принес нам благ.
Ты – с кровью, и тебя
     мы с кровью отдираем.
Вот почему сейчас
     не выдрать слез из глаз,
так зверски по зрачкам
     хлестнул ты алым краем.

Прощай, наш красный флаг.

     К свободе первый шаг
мы сделали в сердцах
     по собственному флагу
и по самим себе,
     растоптанным в борьбе.
Не растоптать бы вновь
     «очкарика» Живагу.

Прощай, наш красный флаг.

     Смотри, наш триколор,
Чтоб шулера знамен
     тобой не мухленули!
Неужто и тебе —
     такой же приговор —
чужие и свои
     шелк выжравшие пули?

Прощай, наш красный флаг…

     С наивных детских лет
играли в красных мы
     и белых больно били.
Мы родились в стране,
     которой больше нет,
но в Атлантиде той
     мы были,
          мы любили.
Лежит наш красный флаг,
     в Измайлово в растяг.
За доллары его
     «толкают» наудачу.
Я Зимнего не брал.
     Не штурмовал рейхстаг.
Я – не из «коммуняк».
     Но глажу флаг и плачу.

Вот потому, наверное, и многие люди там, на Красной площади, стояли и плакали…

Волков: Евгений Саныч, вы, конечно, знаете, что президент Путин сказал о крушении Советского Союза? Что это была одна из крупнейших – или он даже выразился, «крупнейшая геополитическая катастрофа ХХ века». А ваше отношение к этому какое?

Евтушенко: Конечно, тогда Вавилонская башня рухнула. Я был в то время депутатом от города Харькова и принадлежал к тем, кто считал, что нам нужно было отделить вопрос прибалтийских республик, поскольку они были аннексированы. Вынести его, так сказать, за скобки, просто вернуть им независимость. И даже мы говорили Михал Сергеевичу, что он должен был бы туда приехать и поздравить их с независимостью, чтобы потом, расширяя демократию, давая нашим людям больше возможностей и защищая права человека, постепенно соединяться с Европой. С цивилизованной Европой.

Волков: То есть вы считаете, что и республики Закавказья могли остаться в составе Советского Союза, сконструированного на какой-то новой основе? И среднеазиатские?

Евтушенко: Да, мне так казалось. Михаил Сергеевич был хорошим человеком, но когда он поехал туда, в Прибалтику, его окружили в основном коммунисты. Они отделили его от народов прибалтийских республик и, к сожалению, убедили его, они показались ему народом прибалтийским. И мы не смогли избегнуть таких ужасных вещей, которые произошли в Вильнюсе.

Волков: В Тбилиси, Сумгаите…

Евтушенко: По-другому могло всё, может быть, развиваться. Но опять говорю, что у истории нет сослагательного наклонения. Всё это было. Помню, я был в Киеве, присутствовал на заседании Рады, где чуть не дрались уже депутаты. И я почувствовал, как трещит наша Вавилонская башня. Я не спал всю ночь и написал одно из лучших своих стихотворений, «Дай бог!», которое стало песней. Музыку замечательную написал Раймонд Паулс. И до сих пор эта песня живет. Я понял, что разрыв с Украиной будет трагедией для множества семей. Так оно и случилось. Потому что многие проснулись за границей. Вот что произошло. Когда в Беловежской пуще всё это было решено. Ведь тогда был проведен референдум, если вы помните, относительно того, оставаться ли в Советском Союзе. Надо было, мне кажется, оставаться.

Волков: По результатам референдума, как мы помним, большинство предпочло бы сохранить Советский Союз.