Диана де Пуатье

Однако в первую очередь конфликт разгорелся на итальянской земле. По настоянию императора Юлий III перевел Вселенский собор из Болоньи в Тренто, город, принадлежавший Австрии. Французский монарх отказался послать туда своих епископов. Кроме того, прелат решил отобрать герцогство Пармское у Октавио Фарнезе, брата Горацио, жениха Дианы, маленькой крестницы герцогини де Валентинуа. Король отреагировал на это, взяв под защиту герцога Пармского 27 мая 1551 года. Отныне военное вмешательство Франции стало неизбежным. Но никто из традиционных союзников, похоже, не решался оказать помощь: даже герцог Феррарский, дядя короля со стороны жены и тесть герцога де Гиза, не смел навлечь на себя гнев императора. А значит, действовать предстояло, избрав базой операций Пьемонт, завоеванный Францией еще во времена Франциска I^[406].

Герцогиня Валентинуа с интересом следила за победоносными сражениями у Чьери и других крепостей. Возглавлял их новоиспеченный маршал Шарль де Коссе-Бриссак, красавец, которому Диана давала понять, что его подвиги не оставляют ее равнодушной^[407]. В помощь Бриссаку коннетабль послал своего старшего сына Франсуа и племянника д’Андело, но последний имел несчастье угодить в плен к имперцам в окрестностях Пармы и надолго стал пленником в Милане. Атаковать побережье Италии было поручено адмиралу Леванта, сводному брату Монморанси графу Танду. Его операциям, хоть и подпорченным неумелыми действиями Леоне Строцци, приора Капуи и кузена королевы Екатерины Медичи, командовавшего эскадрой галер, помогал турецкий флот адмирала Драгута, по просьбе французов одновременно беспокоивший и генуэзцев, и мальтийских рыцарей, союзников императора^[408].

В ходе этих военных операций к Франции обратились немецкие князья, участники Шмалькальденской лиги. Принц Мориц Саксонский, по приказу императора осаждавший протестантский город Магдебург, переметнулся в лагерь противника и 5 октября 1551 года подписал тайный договор о союзе с Генрихом II^[409]. К нему присоединились маркграф Альберт Бранденбургский и два юных саксонских принца. Договор был ратифицирован в Шамборе 15 января 1552 года. Немцы обязались представить 50 тысяч пехотинцев, 20 тысяч кавалеристов, как и французы. Целью союзников было изгнать императора из Германии. В благодарность за помощь король получил бы имперские и епископские города Мец, Туль и Верден, которыми мог управлять в качестве имперского представителя.

Оставалось лишь ускорить подготовку к кампании.

На заседании Парижского парламента 12 февраля 1552 года коннетабль объявил о создании временного правительства, которым явится собранный при королеве Совет во главе с Хранителем Печатей Бертраном^[410]. Защита границ на севере была тщательно обеспечена: зятю Дианы маршалу де Ла Марку предписывалось охранять их, с тех пор как он получил Седанское княжество. Войска могли быть собраны в марте 1552 года в Шампани. Но король отметил существенную нехватку денег, несмотря на то, что Корона широко воспользовалась помощью банкиров, равно как общественным кредитом в форме эмиссий и рент под залог Парижской ратуши. Коннетабль, герцог де Гиз, маршал де Сент-Андре, а также и герцогиня де Валентинуа вложили в кампанию личные средства.

Диана присоединилась к Генриху и Екатерине в Жуанвиле у герцога де Гиза в начале апреля: там она ухаживала за королевой, заболевшей «крапивницей», от которой тело покрывалось красными пятнами, или «петехией». Болезнь могла закончиться смертью. Герцогиня преданно заботилась о королеве, не боясь заразиться, и король ей за это был искренне признателен. Он и сам задержался у постели больной, а потому смог выехать к армии лишь 11 апреля.

Для обоих любовников этот отъезд стал новым предлогом к излиянию чувств. Измены Генриха были забыты. Диана хотела сохранить лишь память о счастливых минутах и восславить того, кто ей их подарил^[411].

Прощай, услада моего сердца!
Прощай, мой господин и повелитель!
Прощай, истинная шпага знати! […]
Прощайте, королевские пиры!
Прощайте, эпикурейские трапезы!
Прощайте, великолепные празднества!
Прощайте, нежные поцелуи голубя и голубки!
Прощай то, что мы делали тайно.
Когда предавались играм наедине!
Прощай, прощай, тот, кого любит мое сердце.
Прощай, наивысшая радость!

И влюбленный король отвечал столь же пылко: