Диана де Пуатье

Дофин почел за благо на время покинуть двор. Отсутствовал он целый месяц. Потом придворные начали переговоры о примирении. Франциск I все больше ненавидел сына и даже побаивался его, но Генрих был его преемником, он дал Франции наследника династии и вскоре ожидал появления еще одного ребенка. Королю ничего не оставалось, как простить, и дофин вновь занял свое место при дворе, поклявшись, впрочем, не призывать к себе ни Сент-Андре, не Дампьера, ни любого другого из неосторожных молодых людей, присутствовавших при чересчур преждевременном дележе достояния Короны. Бриссак от греха подальше отбыл в свое Анжуйское губернаторство, Диана же осталась при дворе, оправдывая это тем, что должна позаботиться о дофине, только что, 2 апреля 1546 года, родившей в Фонтенбло девочку. Ее рождение как будто ознаменовало двойное примирение короля — с сыном и английским монархом^[287]. И в самом деле, вскоре после рождения маленькой принцессы, 7 июня 1546 года, в Ардре был подписан мирный договор с Англией. По этому соглашению Франциск I в обмен на уплату в течение восьми лет суммы в размере 800 тысяч золотых экю или 2 миллионов ливров получал обратно Булонь. Король Франции тут же великодушно предложил Генриху VIII стать крестным отцом его внучки. Крестины устроили 4 июля в часовне Троицы замка Фонтенбло. Церемония была грандиозной. Посол Томас Чейни держал младенца над купелью. Девочку нарекли Елизаветой. В крестные матери выбрали королеву Элеонору и наследницу Наваррской короны Жанну д’Альбре. Английский посол вручил дофине дары крестного отца: кубок из яшмы, часы и золотую солонку с выгравированными на крышке оленями и ланями. После крестин Екатерина покинула Фонтенбло, чтобы отвезти маленькую Елизавету в Блуа, где ей предстояло воспитываться вместе со своим братом Франциском. Детей вверили попечению месье и мадам д’Юмьер, но под руководством Дианы де Пуатье, уже обремененной заботами о незаконнорожденной дочери Генриха, маленькой Диане Французской.

Дофин отпраздновал крестины дочки, устроив в Париже пышный турнир. Для состязания с облаченным в алые цвета графом Лавалем и его рыцарями Генрих и его соратники избрали белые одежды и украсили латы серебряным полумесяцем. Молодая луна тогда была в особой чести. Она предвещала скорый восход на небосводе королевской звезды под знаком богини Дианы.

Глава IV ПРЕЛЮДИЯ К СЛАВЕ

Отчет, адресованный Сенату Венеции в 1546 году послом Марино Кавалли, завершавшим третий срок пребывания во Франции, рисует на редкость выразительную картину состояния королевства и двора^[288].

52-летний Франциск I держится благородно и величественно. Он крепок телом и духом. Природа наградила короля фонтанелью, благодаря которой он каждый год избавляется от скапливающихся в организме вредоносных жидкостей и, таким образом, способен прожить еще очень долго. Он много ест и пьет, а спит и того лучше и вдобавок помышляет об одних увеселениях. Любит изысканно одеваться, все его наряды отделаны галунами, вышивкой и драгоценными каменьями. Королевские колеты отлично скроены и блистают золотым шитьем. Рубашки — из тончайшего полотна и по французской моде виднеются сквозь прорези колета.

Насколько легко король выдерживает физические нагрузки, настолько умственная работа его тяготит, и почти всю ее он возложил на кардинала де Турнона и адмирала д’Аннебо. Однако «нет ни предмета, ни ученого труда, ни искусства, о коих он не мог бы рассуждать со знанием дела». Франциск I тратит на свое содержание 300 тысяч экю в год, из них 70 тысяч предоставляет королеве, хотя в прежние годы она имела 90 тысяч. Дофин, в свою очередь, получает доходы с Бретани и Дофинэ, что приносит ему 300 тысяч экю в год. Эти деньги он использует для оплаты 150 копейщиков личной охраны, содержания жены и детей, а также покрытия обычных и чрезвычайных расходов своего дома. Помимо трат на повседневные нужды король немало денег вкладывает в строительство: он уже возвел восемь великолепных дворцов и не намерен останавливаться на достигнутом.

Охота, включая довольствие, кареты, сбрую, собак, соколов и прочее, обходится более чем в 150 тысяч экю. Мелкие радости вроде пиров, маскарадов и прочих «подвижных игр» — в 50 тысяч экю. Одежда, ковры, личные подарки — во столько же; швейцарская, французская, шотландская стража — более чем в 200 тысяч экю; пенсии и подарки дамам — почти в 300 тысяч экю. По общему мнению, содержание короля вместе с его семьей, домом и королевскими дарами тем или иным лицам съедает полтора миллиона в год. Французский двор держит обычно 6–8, а то и 12 тысяч лошадей. Расточительство не знает границ, а путешествия увеличивают расходы по меньшей мере на треть, если считать мулов, кареты, повозки, лошадей, прислугу, причем все это требуется в удвоенном количестве.

Судя по личным качествам дофина, тот обещает дать Франции самого достойного короля за последние две сотни лет.