Диана: одинокая принцесса

В результате внешний вид Дианы подвергся серьезным изменениям. Всего за четыре месяца – с момента объявления о помолвке до свадьбы – будущая принцесса похудела на 6,5 килограмма, а объем ее талии сократился с 74 до 60 сантиметров.

«Едва она переехала в Букингемский дворец, как тут же начались слезы, – вспоминает близкая подруга Дианы Кэролайн Бартоломью. – Бедняжка, она и так никогда не отличалась полнотой. Теперь же она стала просто тощей. Я так за нее переживала. Она была так несчастна. Все это психологическое давление превратилось для Ди в настоящий кошмар. Она была просто сбита с толку. На нее обрушились со всех сторон. Это был настоящий водоворот. Даже цвет ее лица и тот стал серым, приобретя какой-то пепельный оттенок»[38].

Не стоит забывать и о незримом присутствии Камиллы, которое сильно дероманизировало подготовку к свадебным торжествам. Королевский историк Хьюго Викерс записал в своем дневнике 22 апреля 1981 года: «Отныне королевская свадьба романтична не более, чем пикник среди ос. Принц Чарльз постоянно общается с миссис Камиллой Паркер-Болуз, и даже говорят, сказал сердито своей матери: „Мой брак и моя сексуальная жизнь не имеют ничего общего друг с другом“. Так что если в этой свадьбе любовь откуда-то и исходит, то только от Дианы»[39].

За две недели до свадьбы Диана мило беседовала с Колборном в его кабинете. Майклу нужно было срочно отлучиться, и он оставил девушку одну. Мисс Спенсер принялась нехотя рассматривать комнату, как вдруг ее внимание привлек недавно принесенный сверток. Он показался ей интересным. Вскрыв пакет, она увидела золотой браслет-цепочку с диском из голубой эмали. На диске были выбиты инициалы GF. Подружка Пятница (Girl Friday){21} – именно таким немного необычным прозвищем Чарльз любил называть Камиллу Паркер-Боулз.

«Я была в ярости! – вспоминает Диана свою первоначальную реакцию. – И это за две недели до нашей свадьбы! Чарльз поразил меня в самое сердце! Все это время он меня просто использовал. Ему нужна была девственница. Я превратилась в жертвенного агнца. От гнева меня всю трясло, бросая то в жар, то в холод»[40].

Диана побежала советоваться со своей сестрой.{22}

– Я не могу выйти за него замуж! – закричала она с порога. – Я не могу это сделать. Это просто немыслимо!

– Успокойся, Дач. Считай, что тебе просто не повезло. Твое лицо уже на всех полотенцах. Отступать слишком поздно[42].

Диана повела себя неправильно. Ей следовало использовать свою молодость и сексапильную внешность для дальнейшего обольщения принца, а она стала мучить его (и себя, разумеется) подозрениями и постоянным проявлением недоверия.

Мисс Спенсер назвала это «примитивным защитным механизмом»[43] – Чарльз же увидел в поведении невесты «другую сторону ее личности»[44].

«Постоянные смены настроения у Дианы выглядели пугающе, – вспоминает Майкл Колборн. – И это притом, что речь шла о девушке, которой едва исполнилось двадцать лет»[45].

Да, начало и в самом деле не самое лучшее, но менять что-либо было уже слишком поздно. Во-первых, Чарльз не мог бросить Диану, не нанеся ее репутации непоправимый вред. Во-вторых, свадьба принца Уэльского была событием национального масштаба, отмена которого грозила отрицательно сказаться на репутации королевской семьи. Чего стоит хотя бы тот факт, что за несколько месяцев от помолвки до свадьбы англичане потратили на различные сувениры, связанные с предстоящим торжеством, свыше четырехсот миллионов долларов!

Диане ничего не оставалось, как начать готовиться к грядущему событию. Предстояло решить столько вопросов! Прежде всего – выбор платья и составление списка гостей. В обоих случаях перед Дианой открывалась масса возможностей для проявления бунтарских черт своего характера, и она не стала их упускать. Так, выбирая модельеров, Диана пригласила молодых и неопытных супругов Дэвида и Элизабет Эммануэль.{23}

Как и для большинства невест, свадебное платье для Дианы было не просто нарядом – оно было воплощением ее грез. Поэтому она постаралась принять участие в работе над любой, даже самой незначительной деталью. По ее просьбе были сделаны пышные рукава, талию подчеркивала пышная юбка с обручами (на счастье к талии была приколота усыпанная бриллиантами подкова), сзади тянулся восьмиметровый шлейф. Диана сама выбирала расшитые серебром и блестками старинные кружева и струящийся шелк; на пошив платья ушло более сорока метров ткани.

Что касается списка приглашенных, то Диана лично вычеркнула имена миссис Паркер-Боулз и Барбары Картленд. И если в первом случае все более или менее понятно, то во втором… На самом деле все было очень просто. Какое бы влияние ни оказало творчество Картленд на мировоззрение будущей принцессы, вынести ее экстравагантные наряды с развевающимися во все стороны розовыми страусиными перьями было слишком даже для такой верной читательницы, как Диана.