Дианова гора

На берегу стояла девушка в синих шароварах и бело-голубой динамовской майке. Опа держала в поводу коня. Коня-великана. На его широченной спине можно было улечься, как на диване. Его толстые ноги были похожи на колонны, а копыта — на перевёрнутые небольшие тазики. Но удивительнее всего была его масть — белая с шоколадными пятнами. Или шоколадная с белыми пятнами. Пожалуй, белого и шоколадного коню досталось поровну.

Конь пил. Круглые глотки прокатывались, как мячики, по его склонённой шее. Казалось, речка изменила течение и потекла к его губам. Даже подводные травы повернулись, тянули длинные листья туда, где пил конь. А он засасывал Битюг и тяжелел. Его копыто, накрывшее травяную кочку, медленно погружалось в воду.

Девушка щурилась от солнца и легонько посвистывала. Так делают всегда, чтобы лошадь напилась всласть. Ветерок-полудённик перебирал белокурые волосы девушки и шевелил тяжёлую гриву копя, закрывавшую ему глаза.

На лугу паслись ещё два коня, такие же мощные и гривастые. Только масть их была обычной: один вороной, а другой — гнедой. Их начищенные бока блестели на солнце. Кони похрустывали травой, отмахивались от слепней пышными хвостами и топали ногами. Зелёный бережок вздрагивал от их копыт и отдавался глухим звуком. Наверное, именно такие кони носили богатырей Илью Муромца, Добрыню Никитича и Алёшу Поповича, когда они объезжали границы Руси, охраняя её от супостата.

— Кони, вижу, пасутся. Где же чудо-богатыри? — спросил я девушку.

— А зачёт пошли сдавать. Мы тут на конеферме на практике. А я вчера сдала.

— Хороши битюги на Битюге! — похлопал я по бело-шоколадной шее.

Но девушка даже не улыбнулась. Для нее эти слова не были каламбуром.

— Так ведь первые русские тяжеловозы пошли отсюда, с Битюга. Потому их и назвали «битюги», — пояснила она, не догадываясь, что я здесь жил когда-то. Не зря она сдавала вчера зачёт по коневодству! — Когда царь Пётр строил под Воронежем первые корабли российского флота, потребовались могучие лошади, чтобы подвозить дубовые брёвна и мачтовые сосны. Царь повелел купить их за границей — в Голландии, в Германии. Но эти тяжёлые лошади плохо переносили здешний климат, болели. Тогда их смешали с местными лошадёнками, выносливыми и неприхотливыми. И появились знаменитые битюги. А порода пятнистых лошадей, как Пегаш, стала даже называться «воронежской». Но их уж осталось совсем мало…

Мне захотелось поближе познакомиться с редкостным конём. Я угостил его хлебом. Пегаш осторожно подобрал с ладони ломоть и шумно обнюхал мой карман. Одна ноздря у него была тёмная, а другая розоватая, в белёсой шёрстке. Как белый мышонок.

ДО СВИДАНИЯ, БОБРОВАЯ РЕКА!

Завтра кончится моё маленькое путешествие. Я долго сижу у костра и слушаю тишину. Пыж сладко спит у меня в ногах. Костёр прогорел. Синие огоньки перебегают по жарким углям. Тепло и уютно. Где-то угукает и посвистывает сыч. Налетела на мягких крыльях, бесшумно шарахнулась в темноту сова. Лесная мышь точит недалеко от меня оставшийся от чая сухарь. Экое счастье ей подвалило! Её крохотный глазок поблёскивает в трепетном свете красных углей.

Поздно вечером вернулись в лес с полей журавли. Я издалека услышал их разговор и стал всматриваться в тёмное небо. Журавлиный строй прошёл невысоко. Мне видны были смутные силуэты птиц, слышен шум их крыльев. Через несколько минут они сели на своё болото и радостно закликали. Так радуется только тот, кто возвращается к родному дому.

Я лежал у костра и листал мой бортжурнал. Он был почти весь исчиркан торопливыми записями и рисунками — не бог весть какими, но всё равно это была память о Битюге, его приметы. Нахохлившийся подорлик на высокой береговой сушине, цапля на ракушечной отмели, эскадра гусей возле села Коршево, два мальчика верхом на одной лошади, камыши, белые кувшинки… Вместе с тетрадкой я мысленно перелистывал дни моего путешествия. Оно было недолгим, но радостным. Исполнилась давняя мечта. Как в детстве, я снова ощутил себя дальним путешественником, попавшим в таинственное зелёное царство сказочной реки.

Спасибо тебе, Битюг! Ты обогрел меня последними деньками тёплого бабьего лета. Ты познакомил с хорошими людьми, хозяевами здешних мест. Я любовался твоей чистой водой, деревьями и цветами. Вместе с Пыжом, остроухой лайкой на носу лодки, мы проплыли тихо, чтобы не мешать зверям и птицам на твоих берегах. Все эти дни я был счастлив от близости к родной земле и обилия жизни на ней.

Живите и множьтесь, звери, рыбы и птицы!

Берегите, люди, Битюг!