Diarium. Легенда одной Души

Мне не хотелось ни о чем думать. Всё то, что было в прошлом и то, что должно было произойти казалось совершенно незначительным. Было хорошо просто стоять тут, рядом с ним, и любоваться этой прекрасной ночью. Хотелось, что бы так было вечно. Но ведь так не бывает? И мне оставалось только сильнее, ярче запомнить это. Так, чтобы уже никогда не забыть. Ни в этой жизни, ни в следующей…

«Помоги мне запомнить это на вечно…»

Люций словил что-то в воздухе и открыл передо мною ладонь – там была красивая ночная бабочка.

– Это одно из твоих воспоминаний. Теперь ты их будешь часто встречать, главное, научиться видеть в них то, что нужно.

Мужчина будто прочёл мои мысли. Я поднесла свои пальцы к его ладони, и бабочка неторопливо переползла ко мне. Я стала разглядывать её: на первый взгляд серая и невзрачная, она сияла так же, как эта ночь.

– Как думаешь, она прилетит ко мне… в следующей жизни?

Люций не ответил и лишь ещё крепче обнял меня. А спустя несколько секунд он сказал:

– Послушай, если что-то пойдёт не так, ты…

Я оборвала его:

– Не сомневайся в себе и я тоже не буду сомневаться. Всё получится, не волнуйся.

Он тоскливо посмотрел вдаль, ничего не ответив.

Я не знала, через что ему необходимо будет пройти. Но человеку просто необходимо, что бы в него верили, какой бы недостижимой его цель ни была. Наверное, и Люций тоже в этом нуждался…

– Я обязательно найду способ никогда не расставаться! Возможно, предстоящее разлука будет последней?..

Глава 14.

После ухода Люция дни стали тянуться медленно и уныло. Я бродила по прибрежным камням, с тоской поглядывая на небо, но мой возлюбленный всё не возвращался. Пролетела неделя, за нею ещё одна. Месяц, следом второй, третий, пятый. Я старалась себя чем-нибудь развлечь, приходила к Малышу, садилась за стол рядом с его клеткой, и начинала рисовать цветы и насекомых. Он играл с жуками, если какой-нибудь из них забегал в его клетку, я же собирала их в кружку, и выносила на улицу. Нарисованные цветы я ставила в чашку с водой, и они не вяли, постоянно оставаясь свежими. Но всё-таки, больше всего я любила рисовать бабочек. Отрываясь от бумаги, они кружили по комнате и по одной или парами улетали в открытое окно. На улице же поднимались высоко в небо и неспешно разлетались в разные стороны.

В другое же время я брала книгу, выпускала Малыша из клетки и, сажая его рядом с собою на кровать, читала вслух. Он увлечённо слушал и очень эмоционально реагировал на происходящее в книге. Он был умилительный в такие моменты, и я улыбалась, глядя на него. Удивительно, как можно было создать столь любознательное существо?..

Однако, не смотря на все мои старания, волнение с каждым днем становилось сильней. Я не знала, что с Люцием и где он. Я не представляла, на что способны химеры и понимала, что если что-нибудь и случится – не смогу помочь. Я чувствовала себя абсолютно беспомощной!..

– Прости, – говорила Малышу, – я очень сильно волнуюсь. – и вновь уходила на берег, оставляя его скучать. Он тоже чувствовал тревогу, иногда прятался в тёмный уголок и издавал тихий, жалобный и душераздирающий крик. В такие моменты я подходила и брала его на руки, аккуратно гладя по сухим, лоснящимся чешуйкам.

– Не бойся, с Люцием всё хорошо. Он скоро вернётся. – утешала я Малыша, сама не вполне веря своим же словам. Но гомункул нежно терся щекой о мою ладонь, сворачивался в клубок и засыпал на моих коленях. Ему становилось спокойнее и это отвлекало меня от страхов и тревог. Я боялась потревожить его сон и, в конце концов, тоже засыпала.

Тем временем наступило лето, но новостей все ещё не было. Я стала плакать по ночам, утром же вновь брала себя в руки и занималась повседневными делами. Открыв клетку, выпускала Малыша и брала его с собой на кухню. Там, готовя есть, давала ему кусочки пищи и он, свесив со стола ноги и щурясь от удовольствия, ел.

Вечером одного из таких дней на подоконник в моей комнате опустился большой ворон. Он важно окинул взглядом комнату, посмотрел на меня и, спрыгнув на пол, обернулся мужчиной. В таком облике сел в кресло и молча смотрел в незажженный камин. Я так же молча и настороженно рассматривала его. Высокий и худой, в чёрном длинном плаще и высоких сапогах, он будто сошёл с картины 17 века. Он был мне знаком, я видела его прежде! В памяти возникли размытые картины: тёмная комната, пламя огня в камине, письмо в моих руках и этот мужчина, стоящий в проёме двери… Я уже наверняка знала, кто это, и от этого было очень тревожно. Он никогда не приходит просто так! Ввидимо, что-то всё же случилось…

– Как ты проник сюда?..

Мужчина с недовольством посмотрел на меня.

– Беспокойные души. Всё вам скучно… – проворчал он. И сказал громче, обращаясь ко мне. – Люций просил проверить, как ты.

– Где он?..

– Он просил забрать тебя отсюда, если ты того пожелаешь. – Вельзевул не ответил на мой вопрос.

– Ты не ответил мне…

– Зачем тебе это? Что тебе даст это знание?

– Мне нужно к нему…