Читаем Диаспора полностью

За стартом микрозондов наблюдала вся банда, явилась даже Лайсл - правда, она надела траур, приняв вид гигантской темной птицы. Карпал нервно ерошил ее перья. Херманн точно сошел с картин Эшера: он предстал в обличье сегментированного червяка на шести плотских ногах с локтями вместо коленей; временами он, впрочем, сворачивался в диск и катался по балкам спутника Пинатубо. Паоло и Елена говорили в унисон - они только что занимались любовью.

Херманн перевел спутник на низкую орбиту, прямо под один из зондов-разведчиков, и изменил масштаб отрисовки всего окружения, так что нижняя поверхность зонда, утыканная аналитическими модулями и корректирующими двигателями, показалась замысловатым планетным ландшафтом, закрывающим половину неба. Атмосферные капсулы - керамические, каплевидные, по три сантиметра в длину — выстреливались из стартовых труб, проносились мимо, подобно камушкам, и исчезали во тьме, не пролетев и десяти метров. Все происходило аккуратно и точно, хотя отчасти было изображением действий в реальном времени, а отчасти - экстраполяцией.

Паоло подумал: Мы вполне могли бы все это сымитировать и притвориться, что падаем вместе с капсулами.

Елена взглянула на него виновато-предостерегающе.

Hy да, но зачем тогда вообще их отправлять? Почему бы просто не смоделировать океан Орфея, переполненный всеми возможными орфеанскими формами жизни? И не симулировать заодно всю Диаспору?

В К-Ц ересь не считалась преступлением, и великая хартия полиса выступала просто констатацией ценностей его основателей, а не доктринальным комплексом, которого следовало придерживаться под угрозой изгнания. Периодически, однако, предпринимались попытки классифицировать все виды симуляции, и занятие это походило на прогулку над пропастью по канату: симуляторы, способствующие пониманию физической вселенной (хорошо); симуляторы, которые попросту удобны, дают отдохновение, эстетичны (приемлемо); симуляторы, что служат основой для отказа от принципа первичности явлений реального мира (пора подумать об эмиграции).

Голосование о запуске микрозондов закончилось: семьдесят два процента «за», то есть перекрыто требуемое большинство в три четверти; пять процентов не голосовали. Граждане, созданные после прибытия на Вегу, не допускались к голосованию... не то чтобы в Картер-Циммермане кто-то помышлял о подтасовке - еще чего!

Паоло удивил такой малый перевес: он слышал пока что лишь одно правдоподобное объяснение того, как микрозонды могут причинить вред. Интересно, нет ли у проголосовавших против другой, скрытой причины, не имеющей отношения к экологии или гипотетической культуре Орфея? Например, желания и впредь наслаждаться неразрешимостью загадок планеты. Он с некоторой симпатией относился к таким порывам, но куда выше ценил предстоящее удовольствие наблюдения за жизнью Орфея, за ее эволюцией.

Лайсл сказала тоскливо:

- Моделирование эрозии береговой линии показывает, что на северо-запад Ламбды в среднем каждые девяносто орфеанских лет обрушиваются цунами. - Она продемонстрировала данные; расчеты казались достоверными, но теперь в них был только академический интерес. — Мы могли бы и подождать, - настойчиво повторила она.

Херманн помахал стеблеглазами и спросил:

— Берега, покрытые органическими остатками, да?

— Нет, но условия едва ли...

- Никаких возражений! - Херманн всем телом обвился вокруг балки и радостно задрыгал члениками.

Он принадлежал к первому поколению и был даже старше Орландо - его сканировали в конце двадцать первого века, до того, как образовался Картер-Циммерман. Но за долгие тератау Херманн вычистил из себя почти все конкретно-эпизодические воспоминания и десятки раз переписал ядро личности. Однажды он сказал Паоло: «Понимаешь, я думаю о себе, как о собственном праправнуке. Смерть не так уж плоха, если этот процесс разбить на инкременты. Точная копия бессмертия».

-А я вот все пытаюсь вообразить, что будет, если другой клон К-Ц натолкнется на что-нибудь поинтересней - вроде бесконечно более симпатичных иномирцев с закороченными червоточинами наперевес, - пока мы изучаем эти плоты из водорослей, - сказала Елена. Иконка ее выглядела более обобщенной, чем обычно: человеческое тело, но бесполое, безволосое и сглаженное, с невыразительным лицом андрогинного существа.

Паоло передернул плечами.

— Если они умеют закорачивать червоточины, то могли бы и к нам наведаться. Или поделиться с нами этой технологией, чтобы мы всю Диаспору связали в единую сеть. Но я знаю, что ты имела в виду: это ж надо, отыскали первую инопланетную жизнь, а она, похоже, разумна не более, чем водоросль. Но чары развеяны. Находим водоросли каждые двадцать семь световых лет. Может, нервная система найдется через пятьдесят? А разум - через сто?

Он замолчал, внезапно осознав, что чувствует Елена: лучше бы не просыпаться, если первая инопланетная жизнь оказалась не тем, чего бы хотелось. Он предложил ей мыслеслепковый привой, выражающий приязнь и поддержку. Она ответила отказом.

— Мне нужно очертить для себя границы прямо сейчас. Хочу сама этим заняться.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Тайны нашего мозга или Почему умные люди делают глупости
Тайны нашего мозга или Почему умные люди делают глупости

Мы пользуемся своим мозгом каждое мгновение, и при этом лишь немногие из нас представляют себе, как он работает. Большинство из того, что, как нам кажется, мы знаем, почерпнуто из «общеизвестных фактов», которые не всегда верны...Почему мы никогда не забудем, как водить машину, но можем потерять от нее ключи? Правда, что можно вызубрить весь материал прямо перед экзаменом? Станет ли ребенок умнее, если будет слушать классическую музыку в утробе матери? Убиваем ли мы клетки своего мозга, употребляя спиртное? Думают ли мужчины и женщины по-разному? На эти и многие другие вопросы может дать ответы наш мозг.Глубокая и увлекательная книга, написанная выдающимися американскими учеными-нейробиологами, предлагает узнать больше об этом загадочном «природном механизме». Минимум наукообразности — максимум интереснейшей информации и полезных фактов, связанных с самыми актуальными темами; личной жизнью, обучением, карьерой, здоровьем. Приятный бонус - забавные иллюстрации.

Сандра Амодт , Сэм Вонг

Медицина / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука
Рождение сложности. Эволюционная биология сегодня: неожиданные открытия и новые вопросы
Рождение сложности. Эволюционная биология сегодня: неожиданные открытия и новые вопросы

Как зародилась и по каким законам развивалась жизнь на нашей планете? Что привело к формированию многоклеточных организмов? Как возникают и чем обусловлены мутации, приводящие к изменениям форм жизни? Социологические исследования показывают, что в поисках ответов на эти краеугольные вопросы люди сегодня все реже обращаются к данным науки, предпочитая довольствоваться поверхностными и зачастую неверными объяснениями, которые предлагают телевидение и желтая пресса. Книга доктора биологических наук, известного палеонтолога и популяризатора науки Александра Маркова — попытка преодолеть барьер взаимного непонимания между серьезными исследователями и широким читателем. «Рождение сложности» — это одновременно захватывающий рассказ о том, что происходит сегодня на переднем крае биологической науки, и в то же время — серьезная попытка обобщить и систематизировать знания, накопленные человечеством в этой области. Увлекательная и популярная книга Александра Маркова в то же время содержит сведения, которые могут заинтересовать не только широкого читателя, но и специалистов.

Александр Владимирович Марков

Научная литература
Т. 2.  Ересиарх и К°. Убиенный поэт
Т. 2. Ересиарх и К°. Убиенный поэт

Гийом Аполлинер (1880–1918) — одно из самых значительных имен в истории европейской литературы. Завершив классический период французской поэзии, он открыл горизонты «нового лирического сознания». Блестящий прозаик, теоретик искусства, историк литературы, критик, журналист, драматург — каждая область его творчества стала достоянием культуры XX века.Впервые выходящее трехтомное Собрание сочинений Аполлинера представляет на суд читателя не только избранную лирику Гийома Аполлинера, но прежде всего полный перевод его прозаических сборников «Ересиарх и Кº» (1910) и «Убиенный поэт» (1916) — книг, в которых Аполлинер выступает предвестником главных жанров европейской прозы нашего времени. Аполлинер-прозаик находится в центре традиции, идущей от Гофмана и Эдгара По к Марселю Эме и Пьеру Булю.Во второй том Собрания сочинений вошли сборники рассказов «Ересиарх и Кº» и «Убиенный поэт».

Гийом Аполлинер

Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука