Дьявол

– Есть такие, кто получает удовольствие от того, что истязает других. Старик Бастинадо один из них. Так пусть получит свою порцию от черномазой шлюхи, если хочет. Он привел ее на корабль в Фернандо По во время последнего плавания. Купил ее у прыщавого негритоса, который продал ее ему первому, говоря, что она его родная сестра. Старик ни разу не отпустил ее с корабля ни в Гаване, ни в Порт-о-Пренсе, ни в Бриджтауне, нигде. Тсс! Постарайся сойти на берег на Мадейре. Мне пора.

Тим глянул через плечо на приближающуюся тень и исчез. Рори повернулся, увидел, что это Мэттьюз, первый помощник капитана, и пожелал ему доброго вечера, прежде чем вернуться в каюту и провести еще одну ночь, обхватив колени или вцепившись в тонкий матрас. Когда же он спал, Карма бежала за ним, преследуя его с кнутом в руке, и когда в конце концов он уступал, трепеща у нее в руках, она превращалась в Тима, плоть которого, вместо того чтобы быть твердой и мускулистой, была мягкой и гладкой. Он просыпался в поту и тяжело дышал. Потом засыпал как следует.

Когда они прибыли в Фуншал, как Рори и предполагал, на берег его не пустили, но он мог пройтись вдоль причала. Казалось невероятным, что произошла такая смена климата: после холодных туманов и заморозков в Ливерпуле удивляли этот благоуханный воздух, распустившиеся цветы, улицы, покрытые фиолетовыми лепестками джакарандовых деревьев, и холмы, малахитовые и аметистовые, поднимающиеся прямо из моря. Трудно было поверить, что всего за несколько недель до этого в Шотландии он замерзал как собака.

Он искал глазами женщин, но те немногие, которых он видел во время своей короткой прогулки, ничего из себя не представляли, так как были закутаны в черное с головы до ног на манер «капот-э-капелла», что делало их такими же привлекательными, как и прошлогоднее сено, которое ветер гнал по улице. Лица их были закрыты, и можно было только догадываться по массивным черным драпировкам, были ли они молоды или стары, худы или толсты. О том, что рядом с портом были публичные дома, он слышал из разговоров матросов, но если их обитательницы были похожи на девок из «Кровавой вражды» в Ливерпуле, вряд ли он многое терял. Он бы с удовольствием прогулялся с Тимом. Хорошо было бы поговорить с кем-нибудь и еще раз почувствовать твердь земную под башмаками, но ему надо было возвращаться на судно проверять бурдюки и бочки с вином.

Когда последний ворчливый портовый грузчик доставил последнюю бочку на палубу и последний матрос лениво спустил ее в трюм, работа Рори закончилась, но даже теперь он не мог сойти на берег. Большинство моряков покинуло судно, и Рори остался единственным офицером на борту. Обязанностей у него было мало, практически ему нечего было делать, кроме как стоять на палубе, облокотившись о перила, и глазеть на торговцев корзинами и украшениями, которые, почуяв, что корабль опустел, уже собирали свои пожитки и отправлялись восвояси. Когда они разошлись, он поднял глаза к дымчато-пурпурным вершинам гор и стал смотреть, как зажигались мерцающие звездочки свечей в горных домишках.

Картина эта напомнила ему, что он не зажег кормовой фонарь, и он стал подниматься по ступеням на шканцы. Его трутница осветила все вокруг на мгновение, и он заметил движение, которое тотчас же поглотила тьма. Он зажег сальную свечу в фонаре, опустил стекло и сделал шаг назад из круга света. Ожидая, пока его глаза привыкнут к темноте, он опять почувствовал движение – около бизань-мачты.

Он бесшумно и осторожно ступал по палубе, подкрадываясь к мачте, все тело было в напряжении, готовое к любому повороту событий. Странно: то, к чему он подкрадывался, не шевелилось. И, когда он достиг мачты и украдкой прошелся вокруг нее, пальцы его коснулись чего-то мягкого, и он почувствовал странный аромат: тяжелый запах пачулей, смешанный с почти всепоглощающим благоуханием мускуса. Источник этого аромата по-прежнему не двигался, а так как пальцы Рори продолжали разведку, они нащупали упругие груди и тугие соски женщины, затем скользнули вниз по обнаженному животу.

Кто бы это ни был, какая-нибудь шлюха из города, проникшая на корабль, или, может быть, Карма, на ней не было ни лоскутка одежды. Она была в чем мать родила. Затем, пока его пальцы все еще вели разведку, их подбадривали неистовые действия женских пальцев у него под одеждой, и теперь он знал наверняка, что это была Карма. Бесспорно, никакое другое тело не могло быть таким сладострастным, как ее. Пока пальцы женщины продолжали блуждать по нему, она прижалась к нему, стеная и вздрагивая, прижимая его тело к мачте. Очарованный этим присутствием, которое он чувствовал, но не видел, Рори забыл про все кроме ее близости и огня ее движущихся пальцев, которые, казалось, вот-вот ввергнут его в совершенно другой мир.

Он с шумом поймал воздух, отстраняя ее пальцы, и в этой экстремальной ситуации нашел только грубые слова для нее:

– Что здесь происходит? Вы – с голой задницей, голая, здесь, на палубе?

Она отпустила его, но прошептала, прижав свой рот к его: