ДЬЯВОЛ

Моя грудь сжимается, когда я продолжаю смотреть на него. Я всегда был проницателен, когда дело касалось эмоций других людей. Я вообще не сострадательный человек. Как раз наоборот — мне наплевать на большинство людей, пока они не дадут повода изменить это. Однако я чутко реагирую на малейшие изменения в их поведении.

Вероятно, это связано с тем, что моя мать игнорировала мое существование. Из-за этого мне приходилось проводить много времени, наблюдая за ней и ее друзьями-наркоманами, что, в свою очередь, сделало меня в некотором роде наблюдателем за людьми.

Каин единственный, кто по-настоящему очаровал меня. Впервые я увидел его — вернее, проявил к нему активный интерес — в преподавательской, когда он просовывал бюллетени в закрытую урну, чтобы одержать победу на выборах президента студенческого совета.

Но пожар вспыхнул не из-за этого... а из-за того, что он сделал после. Из своего укромного местечка за книжным шкафом, где за несколько минут до этого я заставил миссис Миллер отсосать мне, я с удовольствием наблюдал, как Каин расстегнул штаны, достал свой член и принялся дрочить.

До этого случая я не знал никого, кроме себя, кто бы получал стояк от того, что занимается хреновыми вещами. Но тут появился сам мистер Капитан команды по дебатам, яростно мастурбировавший и проклинающий Джеральда Дугласа — студента с особыми потребностями — до самого ада и обратно за то, что тот посмел выступить против него в гонке за пост президента студенческого совета.

Изюминкой на торте стало то, что он подошел к холодильнику и кончил в сэндвич миссис Дуглас — школьной учительницы музыки, а также матери его оппонента.

Мы можем быть противоположностями, но где-то глубоко внутри я знаю, что Каин моя родственная душа, если таковые вообще существуют.

К счастью, я нашел для него подходящий выход... тот, который не приведет к массовым убийствам, к которым он явно стремился. В конце концов, у парня есть мечты и амбиции.

К несчастью для него, это только заставляет его трещать по швам.

И к несчастью для меня... похоже, у меня возникли серьезные чувства к этому ублюдку. Ну, чувства, отличные от любопытства узнать, что им движет... и желания трахнуть его в задницу, чтобы проверить, так ли она напряжена, как и все остальное в нем.

Затянувшись сигаретой, я изучаю его: — Слушай, ты явно переживаешь какое-то дерьмо.

Молчание.

Я не из тех, кто раздувает из мухи слона, но, как обычно, Каин — исключение из правил. По непонятной мне причине ему удалось забраться мне под кожу.

Поднявшись с кровати, я подхожу к нему, зная, что, когда мы будем бороться, все закончится одним из двух вариантов — мой кулак у него во рту, либо его член у меня во рту. Любой из них меня устроит. Благодаря дневному сну я хорошо отдохнул.

Я хватаю его за плечо: — Ка...

Он вздрагивает, и из его горла вырывается приглушенный звук, когда он оборачивается: — Не надо.

Ему больно, это очевидно. Но вот чего я не понимаю, так это его прикида.

— Почему на тебе маскарадная маска?

Судя по всему, это та же самая, которую я вручил ему две недели назад на танцах.

Когда он не отвечает, я снимаю ее.

Мой желудок наливается свинцом, когда вижу его опухший синяк под глазом и разбитую губу.

Мой гнев — изначально скрытая вещь. Он зарождается где-то в глубине моего нутра, но сейчас выплескивается наружу: — Я, блядь, убью его.

Я не бросаюсь такими словами. Я собираюсь вытрясти все дерьмо из его отца, точно так, как он поступал с Каином все эти годы.

Я собираюсь вылезти в окно, потому что это самый быстрый выход, но Каин хватает меня за руку.

— Нет.

— Да, — это уже не вопрос если. Это вопрос, как быстро я смогу туда добраться.

Он начинает открывать рот... и тут, к моему полному гребаному ужасу, его глаза стекленеют, и он начинает дрожать.

— Меня внесли в список ожидания, — он смотрит на меня как ребенок, который только что увидел, как Санта убивает щенка, о котором он мечтал, — они внесли меня в список ожидания, — он тычет себя в грудь, — меня.

Иисус. Я плохо разбираюсь в подобном дерьме. Вообще. Может, из-за того, что у меня нет опыта в утешении других. Дело в том, что я не настолько переживаю о людях, чтобы заботиться об их дерьме. Но с Каином все иначе. Потому что мне не все равно. Больше, чем просто не все равно... он... я не уверен. Мой невроз? Моя навязчивая идея? Моя одержимость? Возможно, все вместе.

Единственное, что я знаю, это то, что в последнее время девяносто девять процентов моих мыслей заняты именно им.

— Мне жаль, чувак, — это не ложь. Я знаю, что поступление в Гарвард было важным для него, — но попасть в список ожидания — это ведь не конец света, верно? Они же не отказали тебе.

— Попасть в список ожидания — это конец света. Ты знаешь, сколько заявлений от абитуриентов они получают каждый семестр? Тонны. Это их способ дрочить мне так сильно, чтобы воспламенить меня, но так и не позволить мне кончить.

— Интересная аналогия...

— Это, блядь, не шутка, хуесос, — он начинает расхаживать по комнате, — это моя чертова жизнь.