Дьявол для отличницы

 На сцене уже выступал пятый отряд с десятиминутной переделанной историей про Красную Шапочку. Из зала то и дело доносился громкий смех, указывая на отличный номер пятого.

 Для подготовки сцены нам дали пару минут, и мы суматошно развешивали облака, расставляли деревья и прочие декорации.

 И вот наш отряд уже играет спектакль, на сцене принц, роль которого досталась Захару, и его матушка королева Эстелла. Вместе с Анжелой они боролись за роль принцессы, подозреваю из-за поцелуя с принцем в конце сценки. Но Эстелла, по всей видимости, проиграла и теперь с кислым лицом, явно кусая локти, играет роль старой королевы, пока Анжела в предвкушении ожидает романтичной концовки. Король – немногословный Толик, и эта роль для него идеальна. Он то и дело говорит «Да, моя дорогая», «Да, ваше Королевское высочество», «Абсолютно с вами согласен». Все.

 Впрочем, не мне над ним насмехаться, подумала я, сидя в деревянной ступе бабы Яги под нарисованным деревом, находясь с краю сцены.

 В самом начале, когда роли только распределялись, я была вполне довольна своей второстепенной и, главное, суперкороткой ролью. Короче моей только у заколдованного дуба Кирилла.

 Но теперь мои лохматые волосы, огромный накладной нос и волосатая бородавка на подбородке неимоверно угнетают. Я завозилась в ступе, пытаясь угнездиться поудобнее и уныло наблюдая за действием на сцене. Вскоре я выскочила с криками «Попались голубчики!», удерживая ступу вокруг своих ног и делая вид, что парю над землей. Автопилотом отыграв свою роль, бегая по сцене за Захаром с Анжелой, я наконец-то падаю на землю от шпаги прекрасного и храброго принца (тут мерзкий сатана довольно сильно ткнул меня деревянным оружием в живот, заставив натурально охнуть) и замираю, испустив колдовской дух.

- Блестяще, - шепчет за кулисами Виктория Андреевна, и, как только выключился свет, я подобрала свою ступу и незаметно ускользнула со сцены в гримерку, смывать свой потрясающий грим.

 Когда все закончилось, и в душную комнатку завалились остальные артисты, я была уже умыта, с привычной косой на плече и в своей одежде.

- Тебе больше шел тот наряд, Агафонова, - съязвила Эстелла, снимая свою корону.

 Я молча встала и вышла за дверь, не желая слушать ее насмешки. За дверью стояли мальчишки, ожидающие своей очереди переодеться, и, проходя мимо Громова, я врезалась в его руку, которую он выставил вперед, загораживая проход. Подняв на него свой взгляд, увидела, что он стоит и хмурится.

- Извини за удар, - он слегка помахал мечом, которым ткнул в мой живот. – Не ожидал, что так сильно получится. Болит?

- Нет, - ровно ответила я, отодвинула его руку и ушла из коридора, не оборачиваясь.

 В этот же вечер, дождавшись когда все уснут, и спрятавшись под одеялом и подсвечивая себе телефоном, я совершила одну из главных ошибок в моей жизни. Я написала красивое и длинное письмо Олегу Сергеевичу, в котором призналась ему в любви.

Глава 9

POV Полина. Полгода назад

 Утром следующего дня после спектакля я выжидала удобный момент, чтобы незаметно подсунуть письмо вожатому в руки, но подходящего случая, как назло, не было. То он был в окружении ребят, то переговаривался с Викторией Андреевной, то вообще бегал по территории со страшим вожатым, обсуждая какой-то сбор малины, на который нас собирались вывести в ближайшие дни. 

 Лагерь находился высоко на горе, над рекой Волгой, и чтобы сюда попасть, мы несколько километров поднимались пешком. Как вспомню, так вздрогну. В день прибытия все изнывали от жары, никто не был друг с другом знаком, и потому плелись вверх расхлябанной колонной. 

 Однако выяснилось, что сбор малины будет проходить где-то выше, в заброшенных садах, и еще пару километров нужно будет подниматься на солнцепеке, прежде чем мы доберемся до нужной поляны. Естественно к новости все отнеслись более чем прохладно. Собирать малину на жаре, для того, чтобы из нее сварили варенье детям на следующий год… Замечательно. Хотя это, все-таки, справедливо, поскольку мы тоже пару раз пробовали варенье прошлогодок на завтрак с бутербродами. Было очень вкусно.

 Вобщем с этой суетой, поймать его в укромном уголке уже стало казаться непосильной задачей, и я решила терпеливо ждать, таская письмо в темном самодельном конверте везде с собой. Боясь, что кто-нибудь из ребят увидит его, я спрятала его в карман сарафана и время от времени проверяла, похлопывая по нему. Бумага хрустела сквозь тонкую ткань, вызывая нервную дрожь в пальцах.

 Я правда собираюсь признаться? Мамочкиии, как страшно. Но при этом волнительно приятно.

 Сегодня кружков в расписании не значилось. Жаль, было бы столько возможностей отдать письмо вожатому. Но раз в четыре дня нас водили на стирку около душевых, где все мы, по старинке руками, стирали свои вещи в алюминиевых тазах. Стиральных машин в лагере не было и в помине. Там же можно было взять кусок обычного хозяйственного мыла, которое отстирывало любые пятна. Девчонки жаловались на его неприятный запах, а самые опытные привозили свое мыло с собой.